— Да, чудесная работа, — сказал Крейс, заметив, что я с интересом рассматриваю гравюру. — Из книги Франческо де Лодовичи «Triomphi di Carlo». Писатель дарит экземпляр своей книги, роман о Карле Великом, своему заказчику — дожу Андреа Гритти. Считается, что это и в самом деле портрет дожа Гритти. Бородатый парень, должно быть, Лодовичи, а вдохновляющая его дама в солнце — даром что уродина — вероятно, муза писателя. Не помню, где я это приобрел, но по-своему очаровательная штучка.

Рядом висел набросок с изображением кудрявого юноши в свободной тунике. Он в тревоге вскинул руки; его глаза расширились от ужаса. Этот рисунок, исполненный черным мелом на поблекшей бумаге, был воистину хорош. Я предположил, что это фрагмент эскиза к какой-то более крупной работе.

— Вы знаете, к какому произведению этот этюд? — спросил я.

— Вообще-то, знаю, — ответил Крейс. — Это эскиз Баггисты Франко к картине «Мученичество святого Лаврентия». Вам знакомо это произведение?

— Нет, боюсь, что нет.

— О, это чудо, настоящее чудо. Смотрите сюда… — Крейс подвел меня к противоположной стене. — У меня есть его более полная версия в исполнении Корнелиса Корта.

Он показал на гравюру с изображением ужасной сцены мученичества святого Лаврентия, которого живьем изжаривали на решетке. Один мучитель вонзал в него вилы, прижимая к решетке, а второй раздувал под ним горячие угли. Мученик тянул руку к двум ангелам в вышине; небо полнилось огнем и дымом.

— На решетке написано: «Тициан, „рыцарь Его Величества создал это“», — сказал Крейс, показывая на надпись под телом мученика. — Разумеется, всякий хотел бы иметь в своей коллекции одну из двух его картин с изображением этой сцены. Но, поскольку одна находится в Церкви Иезуитов здесь, в Венеции, а вторая — в Эскориале, это невозможно.

Я сразу понял, едва ступил в центральный холл палаццо Пеллико, что у Крейса замечательная коллекция произведений искусства, но только сейчас оценил ее значимость. Крейс владел серьезными — и очень ценными — художественными творениями. Я обвел взглядом увешанные гравюрами и эстампами стены портего, вспомнил картины, которые видел чуть раньше в гостиной, представил, какие шедевры украшают комнаты, в которых я еще не был… Должно быть, такая коллекция стоила целое состояние.

— Да, впечатляющая коллекция, — сказал я, глядя по сторонам.

Крейс пренебрежительно махнул рукой.

— Не более чем хобби глупого старика, тешащее его самолюбие.

Мы прошли через холл к лестнице. Там я остановился и повернулся к старику.

— У вас есть перечень ваших произведений искусств? Каталог?

— Нет, не думаю. А что?

— Просто я подумал, что мог бы с вашего позволения — после того, как приведу в порядок дом и прочее, — составить опись всего, что у вас есть. Ваша частная коллекция — это нечто, такой я еще не видел. Конечно, я не бог весть какой специалист, но, думаю, вам было бы неплохо иметь каталог, хотя бы для оформления страхования.

— Это ведь ужасно нудная работа.

— Ничуть. Скорее, напротив — мне это доставит огромное удовольствие.

— Что ж, дерзайте, если желаете.

— Спасибо.

Крейс спустился вместе со мной в тенистый дворик.

— Значит, до завтра? — уточнил он, прощаясь со мной.

— Да.