И вдруг она застыла, одеревенела.

– Привет, – сказал тролль.

Я отпустил Луизу. Под мостом было темно, но силуэт тролля точно сгущал черноту.

– Я ее заморозил, – сказал тролль, – чтобы мы могли поговорить. А теперь я съем твою жизнь.

Сердце у меня отчаянно колотилось, я почувствовал, что дрожу.

– Нет.

– Ты сказал, что вернешься ко мне. И вернулся. Ты научился свистеть?

– Да.

– Это хорошо. Я никогда не умел свистеть. – Потянув носом воздух, он кивнул. – Я доволен. Ты увеличился годами и опытом. Больше еды.

Схватив Луизу, бесчувственную и послушную, я подтолкнул ее вперед.

– Не ешь меня. Я не хочу умирать. Возьми ее. Готов поспорить, она гораздо вкуснее меня. И она на два месяца меня старше. Почему бы тебе не съесть ее?

Тролль молчал.

Он обнюхал Луизу с головы до ног, потянул носом воздух у ее ступней, паха, груди и волос.

Потом посмотрел на меня.

– Она невинна, – сказал он. – А ты нет. Ее я не хочу, я хочу тебя.

Подойдя к концу туннеля под мостом, я поглядел вверх на звезды в ночи.

– Но я столько всего еще никогда не делал, – сказал я отчасти себе самому. – Вообще никогда. Ну, я никогда не занимался сексом. И в Америке никогда не был. Я не… – Я помедлил. – Я вообще ничего не сделал. Пока не сделал.

Тролль промолчал.

– Я мог бы к тебе вернуться. Когда стану старше.

Тролль молчал.

– Я вернусь. Честное слово вернусь.

– Вернешься ко мне? – спросила Луиза. – Почему? Ты куда-то уходишь?

Я обернулся. Тролль исчез, в темноте под мостом стояла девушка, которую, мне казалось, я люблю.

– Домой, – сказал я. – Мы идем домой.

На обратном пути мы не разговаривали.

Она стала встречаться с барабанщиком из созданной мной группы и много позже вышла замуж за кого-то еще. Однажды мы столкнулись в поезде, это было уже после ее свадьбы, и она спросила, помню ли я ту ночь.

Я сказал, что да.

– Ты правда мне в ту ночь очень нравился, Джек, – сказала она. – Я думала, ты меня поцелуешь. Я думала, что ты пригласишь меня на свидание. Я бы согласилась. Если бы ты пригласил.

– Но я этого не сделал.

– Да, – сказала она. – Не сделал.

Волосы у нее были острижены очень коротко. Эта прическа ей не шла.

Я никогда больше ее не видел. Подтянутая женщина с натужной улыбкой не была той девушкой, которую я любил, и от разговора с ней мне стало не по себе.

Я перебрался в Лондон, а потом, несколько лет спустя, назад в родные края, но сам городок уже был не тот, что я помнил: не было ни полей, ни ферм, ни узких каменистых тропинок; и как только возникла возможность, я переехал снова – в крохотный поселок в десяти милях по шоссе. Я переехал с семьей (к тому времени я женился и наш сын только-только начал ходить) в старый дом, много лет назад там была железнодорожная станция. Шпалы выкопали, и чета стариков напротив выращивала на их месте овощи.

Я старел. Однажды утром я нашел у себя седой волос, а чуть позже услышал свой голос в записи и осознал, что звучит он в точности, как у моего отца.

Работал я в Лондоне, занимался анализом акустики залов и выступлений разных групп для одной крупной компании записи. Почти каждый день ездил в Лондон поездом, иногда возвращался по вечерам.

Мне пришлось снимать крохотную квартирку в Лондоне: трудно ездить взад-вперед, если группы, которые ты проверяешь, выползают на сцену лишь к полуночи.