Но ярлычок, прикрепленный чуть пониже воротника, свидетельствует, что пиджачок произведен в… Китае. Имя модельера не указано. Кто‑то отрезал опознавательный знак Робертино и заменил его на другой! И зачем это делать?
Не в силах сдержать любопытства, я осмотрела вешалки. В гардеробной, похоже, только одежда хозяйки. Все вещи, если верить лейблам, сделаны никому не известными фирмами, но я, девушка фэшн‑бизнеса, узнала кое‑какие модели. Вон те желтые брюки в ярких цветах пару сезонов назад восхитили многих на показе Дольче Габбана, а бежево‑розовый пиджак – модель Стеллы Маккартни и прелестное голубое платье тоже от нее. Но лейблы, приделанные к шмоткам, говорили иное. Странно… Я не знаю ни одной женщины, которая, имея возможность носить вещи от самых дорогих брендов, стала бы срезать фирменные этикетки и заменять их на другие.
В полном недоумении я погасила свет, вышла из чуланчика, столкнулась с Антониной и смутилась:
– Простите, ищу туалет, думала, он тут.
– Санузел у нашей с мужем спальни, – пояснила хозяйка. – Мне не понравилась изначальная планировка, при которой ванная комната и туалет располагались рядом с кухней, поэтому я немного переделала квартиру.
– У вас там очень красивый жакет висит, – не сдержалась я, – похож на произведение Робертино.
– Правда? – обрадовалась Антонина. – Очень приятно именно от вас, человека моды, это слышать. Грешна, люблю наряжаться.
– Сама такая же, – улыбнулась я. – Прихожу в восторг при виде платьев от Стеллы Маккартни, но ее модели очень дороги, не могу себе позволить их часто покупать.
Монахова приложила палец к губам.
– Тсс… Открою вам небольшой секрет. У меня есть подруга, гениальная портниха, она может повторить любую увиденную вещь. Лиза шьет мне обновки и ни копейки не берет за работу.
– На жакетике ярлычок от китайской фирмы, – ляпнула я.
И прикусила язык. Степа, сейчас Монахова рассердится и будет права. Ужасно некрасиво, придя в чужой дом, шарить в хозяйской гардеробной. Вообще‑то я никогда так не поступаю. И что сегодня на меня нашло? Какая пьяная муха меня укусила?
Но Антонина не стала злиться, а тихо захихикала:
– Ну да. Елизавета всегда притачивает ярлык: «Made in China».
– Зачем она это делает? – поразилась я.
Монахова развела руками.
– Я задала ей тот же вопрос и услышала: «Не хочу, чтобы меня обвинили в пошиве контрафакта, пусть все думают, что шмотки китайцы тиражируют. У нас с Лизочкой бартер: она мне прекрасные вещи, а я ей в подарок виниры, импланты, пломбы.
Я машинально потрогала языком один зуб, на который давно следовало поставить коронку.
– Выгодное сотрудничество. А с других ваша подруга дорого берет? Может, она и мне что‑нибудь сошьет?
Антонина смутилась.
– Простите, Степа, но Елизавета кандидат наук, искусствовед, работает в музее. Портняжничество – это ее хобби, а не способ заработка. Лизочка только мне такую услугу оказывает.
– Жаль, – вздохнула я. – Отличить ее пиджак от того, что сделан Стеллой Маккартни, невозможно. Если она вдруг решит уйти из мира искусства, пусть позвонит мне. Гарантирую: ее с руками оторвут, причем не московские, а парижские модные дома. |