На улице он подошел к скамейке, где все еще сидел шведский миллионер, и протянул ему стаканчик:

— Плиз!

Тот окинул Монаха внимательным взглядом, улыбнулся и взял. Теперь Монах рассмотрел шведа как следует. Приятное худощавое лицо, бесцветные волосы и карие глаза; лет сорока. Слегка поредевшая макушка. Одет… нестандартно, как выразился Гоша. Старые джинсы и линялая футболка; вьетнамки на босу ногу. Часы стоимостью с автомобиль среднего класса, Монах видел такие в телевизоре.

— Ты, друг, извини, — сказал Монах, присаживаясь рядом. — Глупо получилось.

— Ничего, — сказал швед. — Бывает. Спасибо. Хороший кофе. — Он привстал и протянул Монаху руку: — Ларссон Андерс. Очень приятно.

Он говорил чисто, с легким акцентом.

Монах тоже привстал.

— Олег Монахов. Мне тоже приятно. Это мой друг журналист Алексей Добродеев.

— Журналист? Репо́ртер? — оживился швед. — Нам надо журналистов. Мы боремся с собаками на улице. Ты из какой газеты?

Добродеев уселся с другой стороны и сказал:

— Я сотрудничаю со многими печатными изданиями.

— Я читал про убийство в газете «Вечерняя лошадь», — сказал Ларссон. — Это ты?

— Это я, — признался Добродеев.

— Это есть очень необыкновенно и странно убивать… с этими… — Он пошевелил пальцами. — С ножницами! Я не знал, что так возможно. Как говорится: век живи, век учись. Можешь написать про бедных собачек?

— В принципе могу, — сказал Добродеев. — В моем материале не было про ножницы.

— Тогда напиши! Про ножницы сказала горничная, очень хорошая девушка.

— Я подумаю, — сказал Добродеев. — Нам пора, рады были познакомиться.

— Можно телефончик? — сказал Ларссон. — Я позвоню.

Монах ухмыльнулся.

Добродеев продиктовал номер своего мобильника, и они откланялись.

— Придется написать про бедных собачек, — сказал Монах. — Ты пообещал.

— Иди к черту! Собак мне только не хватало для полного счастья. За что ты извинялся?

— Как любознательный и склонный к анализу член детективного клуба любителей пива, Лео, ты мог бы и сам догадаться. Подумай и…

— Ты бросил ему деньги в кофе! — расхохотался Добродеев. — Бросил?

— Бросил, а он сказал спасибо. Представляешь себя на его месте? Тебе какой-то жлоб бросает пятак в стаканчик с кофе, а ты ему говоришь… Вот мне по-человечески интересно, Леша, что бы ты сказал на его месте?

— Послал бы!

— И я послал бы. А Ларссон сказал спасибо — вот что значит европейское воспитание, Леша.

Глава 6. Разбор полетов

— Папочка, все прошло просто чудесно! — Лара обняла отца, поцеловала в щеку.

— Я не публичный человек, ты же знаешь, — сказал Сунгур, обнимая дочь. — Если бы Савелий не настоял… да и Коля Рыбченко.

— Они правы, папочка, читателя нужно любить.

— Ларочка, а этот парень, Ростислав… что он за человек?

— Нормальный человек, папочка. Хороший специалист, сказал, если что, пригоняй машину к нему. Очень полезное знакомство.

— Как я понимаю, не только полезное, так? Он тебе нравится?

— Нравится.

— Ты поосторожнее, девочка. Ты у меня такая ранимая…

— Папочка, ты же знаешь, я реалист и все про себя понимаю.