О какой фаворитке с таким королем может идти речь?

И вдруг мадам Пуассон осенило: ну конечно, король Людовик влюбится в ее дочь, как только впервые увидит! Мысли женщины двинулись в новом направлении. Королева старше супруга почти на восемь лет, дамы старятся быстро, еще немного – и Мария Лещинская станет просто клушей со множеством отпрысков вокруг. Возможно, тогда короля и потянет на молодых красавиц.

Мадам Пуассон забыла обо всем, торопясь с подсчетами и прикидкой. Жанне девятый год, через десяток лет она станет достаточно взрослой, чтобы понимать все что нужно и не бояться ничего. Мужчины любят девственниц, значит, девочке нужно внушить, что беречь свое сокровище следует для самого важного покровителя.

И вдруг у мадам просто оборвалось сердце. Одно дело быть просто приятной кокеткой, которой восхищаются знатные буржуа и даже герцоги, но без претензий. И совсем другое – блистать при дворе! Для этого следовало многому научиться…

Совершенно недостаточно просто обладать упругой грудью и крепкими бедрами. Чтобы быть приятной его величеству, девушка должна быть достаточно образованной, чтобы судить об искусстве, должна уметь прекрасно танцевать, петь, хорошо бы играть на музыкальном инструменте, разбираться в живописи, музыке, поэзии, архитектуре…

Это означало, что Жанне нужны учителя музыки, вокала, танцев, нужно бывать в обществе и так далее… У мадам Пуассон даже дух перехватило от грандиозности предстоящей работы с дочерью. Конечно, научить женским уловкам, умению носить наряды и придумывать их почти из ничего Жанну сможет она сама. А вот для остального нужны наемные учителя, и весьма дорогие.

Теперь женщиной овладело уже настоящее отчаянье. Супруг был вынужден удрать в Гамбург, правда, он прихватил неплохую кубышку, но ей-то оттуда ничего не перепадало. Отец оплачивал пребывание Жанны в монастыре у урсулинок, но что там за воспитание? Нет, оно неплохое, но только не для алькова короля. Мадам Пуассон прекрасно понимала, что господин Пуассон ни за что не согласится обучать дочь, например, танцам или верховой езде, да это в обители и невозможно.

В волнении женщина даже встала с постели, махнула рукой сунувшейся в дверь заспанной служанке, что все в порядке, и долго стояла у окна, кутаясь в шаль. А потом сама подбросила дров в камин и села перед огнем. Ситуация казалась неразрешимой.

Чтобы дочь смогла блистать при дворе, а мадам Пуассон ни на минуту не усомнилась в пророчестве Лебон, ей нужно дать определенное образование. У отца средства на это есть, но он ни за что не даст, стоит только узнать цель, с Пуассона вполне хватало репутации его супруги. И урсулинки в монастыре тоже не станут учить девочку танцам или вокалу, не будут показывать «галантные» картины, чтобы объяснить взаимоотношения дам и кавалеров. Но где же без господина Пуассона взять деньги? После бегства мужа мадам Пуассон сумела через суд разделить их имущество, чтобы сохранить собственное совсем небольшое состояние, матери не жаль было бы потратить ради успеха дочери и последние деньги, но их просто недостаточно.

Вот об этом и размышляла мадам Пуассон в часы бессонницы. У нее достаточно состоятельные покровители, например многолетний любовник Ле Норман де Турнеэм. Генеральный откупщик относился к мадам как к собственной жене, разве что не жил с ней в одном доме. Он овдовел много лет назад, помог своей любовнице удачно выйти замуж и почаще сплавлять господина Пуассона в разные командировки. Но одно дело – поддерживать любовницу и совсем другое – оплачивать образование ее дочери.