– Зачем все сюда приезжают? Увидеть логово волков Оранжа.

– Не могу не удивляться, – сказал он медленно, – где вы впутались в это дело. И кто такой Джонни?

Мои пальцы сжали сумку.

– Вам интересно? – спросила я. – Не горю желанием вас просветить. И к тому же не очень хорошо себя чувствую.

Он сделал нетерпеливое движение рукой и проглотил какой-то вопрос. Теперь мы были на террасе одни, официант исчез. Двое туристов вышли из гостиницы, задержались на минуту, затем шагнули на слепящее утреннее солнце. Девушка была одета в белое и размахивала алой сумочкой. Мужчина, в шортах цвета хаки и свободной льняной рубашке, держал в руках кинокамеру необычной формы. Они смеялись. Не торопясь, они прошли мимо нас, направляясь к руинам, и скрылись за высокой каменной стеной. С ними, казалось, исчез нормальный, безопасный и счастливый мир, и я снова оказалась один на один с Ричардом Байроном, втянутая в темный круг его маленького личного ада.

Какое-то время мы сидели в напряженном молчании, пока солнечный луч не продвинулся немного и не лег косым сиянием на носки моих босоножек. Где-то начала стрекотать цикада, сухо и ритмично.

Я уронила наполовину выкуренную сигарету и осторожно потушила ее на полу. Потом склонила голову на руки.

– Есть еще кофе? – спросила я как бы с трудом. И почувствовала его пристальный взгляд.

– Нет. Весь кончился. Что случилось?

Я слегка покачала головой.

– Ничего. Просто…– Мой голос замер, и я ничего не добавила. Последовало короткое молчание, я чувствовала, что он внимательно рассматривает меня, озадаченно и подозрительно. Но на этот раз, в отличие от Нима, у меня было преимущество – нельзя было усомниться в подлинности моего обморока прошедшей ночью, и этим утром после всего пережитого я выглядела не лучшим образом. Подняв голову, я посмотрела на него, зная, что глаза у меня покраснели и запали, а губы под яркой губной помадой сухие.

– Со мной все в порядке, – сказала я, – но не попросите ли вы официанта принести воды… или коньяка? Да, коньяка.

Не знаю точно, на что я рассчитывала. Наверное, опиралась на общую идею, будто надо создать впечатление слабой женщины, не способной совершить отчаянную попытку бегства. В голове у меня кружились обрывки воспоминаний о прочитанных триллерах; я размышляла, не выплеснуть ли коньяк ему в лицо и броситься прочь, пока он не опомнился.

И счастливый случай представился. На этот раз, как настоящая героиня, я не преминула им немедленно воспользоваться.

Ричард Байрон позвал официанта раз, другой. Я поникла на стуле, равнодушная ко всему. Но официант то ли не слышал, то ли был занят, но так и не появился. После тщетных призывов Байрон подошел к двери гостиницы, выглянул в пустой вестибюль, а затем, окинув меня долгим взглядом, вошел внутрь.

Только этого мне и надо было.

Я пробежала пятьдесят метров между террасой и автомобилем, на ходу вытащила ключи, за три секунды открыла дверцу и скользнула на сиденье. К счастью, мотор завелся сразу и машина помчалась по склону.

Выезжая на дорогу, я краем глаза заметила Ричарда Байрона, выходящего с хозяйкой из дверей гостиницы. Он рванулся вперед, а я захлопнула дверцу и нажала на газ. Когда машина поворачивала, набирая скорость, я увидела бурно жестикулирующую хозяйку, намертво вцепившуюся в рукав Байрона, которому пришлось обернуться и поговорить с ней…

«Что ж, – подумала я безжалостно и рассмеялась. – Пусть побеседует. Пусть объяснит, почему его жена удрала, не сказав ни лова, да еще оплатит гостиничные счета в придачу».

Машина спускалась с холма по вьющейся спиралью дороге, и здесь за поворотом на обочине стоял припаркованный среди скал большой серый автомобиль.