Нет, народ не мог считать этот брак таким счастливым, как брак дофина.

Почти сразу же после свадьбы Элизабет должна была выйти замуж сестра короля, Маргарита.

Для людей любая свадьба лучше, чем отсутствие таковой; торжества сулили избавление от скуки, от однообразия ежедневной работы.

Когда принцесса появилась на публике, держа под руку отца, в толпе стали раздаваться крики, в воздух полетели шляпы. Девушка была в платье из серебристой ткани, с жемчугом грушевидной формы на золотой цепочке, подаренным будущим мужем. Катрин не хотела, чтобы девочка надевала на себя этот жемчуг, поскольку, по слухам, это украшение, имевшее свою мрачную историю, приносило несчастье его обладателю. Но могла ли Катрин пренебречь этикетом, запретив невесте надеть на себя подарок жениха?

Река искрилась под июньским солнцем; звон колоколов уведомил толпу, что бракосочетание по доверенности состоялось. Под пение труб и рожков девушка вышла из собора; ее лицо горело так сильно, что только стоявшие рядом могли заметить в глазах принцессы печаль.

— Да здравствует королева Испании! — кричали люди. Мир с Испанией! Мир… больше не будет войны. Это помогало забыть о том, что девушка покинет свой дом и отправится через Пиренеи в Испанию, к незнакомцу, которого она никогда не видела, хотя и знала о его жестокости и расчетливости.

Колокола звенели, люди кричали, на улицах звучала музыка.

За банкетом во Дворце Правосудия последовал бал, состоявшийся в Лувре.

Генрих казался более счастливым, чем в последнее время. Мир… пусть временный, думал он. Союз со старым недругом — лучший способ избавления от проблем. Он устал от войн. Его отец мечтал покорить Италию; почему он, Генрих, должен наследовать эту мечту? Его правление запомнится изгнанием англичан с французской земли. Эта победа сотрет унижение Ажинкура. Генрих был счастлив. Его маленькая Элизабет? Она излишне напугана. Кого не испугает брак с могущественным Филиппом? Генрих должен заставить ее понять, какая большая честь оказана ей.

Он ласково заговорил с Элизабет; она посмотрела на него своими печальными глазами и попыталась улыбнуться. Она любила отца.

Он тоже любил ее, как и всех своих детей. Генрих утешал себя: дети с королевской кровью не имеют возможности выбирать себе супругов по желанию. Несомненно, Элизабет предпочла бы выйти замуж за молодого де Гиза — как и любая другая француженка. Но ей пришлось стать женой Филиппа… как и ему — жениться на Катрин. Такие трагедии можно пережить.

Они исполнили торжественное «Испанское шествие» в честь отсутствующего жениха. Королева танцевала с герцогом Альбой.

Но как во время танца, так я болтая с Видамом, Катрин ощущала близость несчастья.

Она не могла забыть сон Нострадамуса.

Гостей ждали новые роскошные торжества; герцог Савойский не должен был почувствовать, что эта свадьба — менее важная, чем предыдущая.

На улице Сент-Антуан, возле Ле Турнель, была сооружена арена для турнира; находясь в своих покоях, Катрин слышала стук молотков — рабочие возводили шатер. Ее тревога постепенно нарастала. Ей вдруг показалось, что эти люди строят эшафот для публичной казни, а не готовятся к турниру.

Я позволила этому Нострадамусу напугать меня подумала Катрин. Все это ерунда. Просто его сообщение расстроило меня.

Ему не терпелось отправиться туда поскорее, но королева хотела задержать Генриха. Сегодня все ее чувства обострились. Глядя на Генриха, стоявшего у окна и смотревшего на толпу, Катрин вспоминала моменты прошлого. Ее душу раздирали противоречивые эмоции. Она сердилась и ревновала, нежность сменялась в сердце женщины страстью. Она сдержала свое желание броситься к Генриху, обнять его, вымолить у мужа поцелуй, заставить его любить ее сейчас с тем неистовством, которое он берег для других.