– Почему так, отец? – спросила Лукреция, а Джулия рассмеялась:

– Да она не возражает, совсем не возражает.

Папа потрепал дочь по щеке, и Лукреция вспомнила нежное прикосновение Чезаре – он любил щипать ее за щечку.

– Отец! – воскликнула она. – А когда мы увидим Чезаре?

Джулия и Папа обменялись понимающими улыбками.

– Вот видите, я была права, – заявила Джулия. – У бедняжки Лукреции пока нет возлюбленного.

По лицу Папы пробежала лишь тень недовольства – он редко показывал тем, кого он любил, что он на них сердится, но Джулия поняла, что ее реплика Александру неприятна. Но она была слишком уверена в своей над ним власти, чтобы чего-то опасаться, и потому упрямо повторила:

– Я права.

– Когда-нибудь, – ответил Александр, – моя дочь познает великое счастье любви, я в этом не сомневаюсь. Но это наступит тогда, когда она будет к этому готова.

Лукреция поцеловала отцу руку.

– Она больше думает о своем отце и братьях, чем о ком-либо другом, – добавила Джулия. – Кого бы из мужчин ей ни представили, она все время повторяет: «Как ничтожны они по сравнению с моим отцом… или по сравнению с Чезаре и Джованни».

– Лукреция – настоящая Борджа, – заметил Александр, – а мы ставим членов нашей семьи выше всех на свете.

– Но ведь на свете живут не только Борджа, – смеясь, Джулия прижала к себе его руку. – Молю вас, Ваше Святейшество, откройте нам, кого же теперь вы предназначаете Лукреции в женихи?

– Человека очень влиятельного. Его зовут Джованни Сфорца.

– Но ведь он, кажется, старик? – спросила Джулия.

– А разве возраст – помеха любви? – И снова в голосе Александра послышался упрек.

Джулия поспешила исправить свою ошибку:

– Лишь богам дарована вечная молодость, а Джованни Сфорца, я готова в том поклясться, всего лишь человек.

Александр улыбнулся и поцеловал ее:

– Но это отличная партия. Моя любимая доченька станет благословлять меня за это.

Лукреция поцеловала его, как требовал дочерний долг.

– Меня сватали уже много раз. Прежде чем выражать благодарность, я подожду, пока увижу этого жениха и выйду за него замуж.

Папу рассмешила подобная рассудительность. Он получал огромное удовольствие от болтовни с девушками, и каждый раз печалился, когда приходилось их отсылать и приступать к своим официальным обязанностям.

В сопровождении свиты девушки покинули Ватикан и, когда они шли через площадь, какой-то бродяга нагло уставился на Джулию и заорал:

– Смотрите, вот идет невеста Христова!

Глаза Джулии вспыхнули негодованием, но бродяга не стал дожидаться наказания и удрал с площади во всю прыть.

– Ты рассердилась, Джулия, – констатировала Лукреция, – рассердилась на слова, сказанные каким-то нищим.

– Меня его слова оскорбить не могут, – ответила Джулия, – но ты понимаешь, в кого он метил.

– Ты – любовница моего отца, и в этом нет ничего оскорбительного. Только подумай обо всех тех знатных господах, которые именно из-за этого увиваются вокруг тебя.

– Но для простого люда подобные отношения оскорбительны, – возразила Джулия. – Жаль, что этого типа так и не удалось поймать. Я хотела бы, чтобы ею бросили в тюрьму и наказали.

Лукреция вздрогнула. Она знала, какое наказание ждет тех, кто осмеливается оскорбить господ высокого ранга: им вырывали язык.