|
Вот я, как тебе известно, в уголовном розыске долгие годы проработал и все оперативные хитрости знаю. Конечно, возможности у нас большие в плане доследственного решения человеческих судеб, когда уголовное дело ещё не возбуждено. Вот, скажем, много лет назад был у меня случай. Прибежал мой негласный «источник» и сообщил, что Лешка-студент у своей соседки из комнаты деньги украл, чтобы карточный долг отдать. Взял я этого студента, и он через полчаса признался мне во всем и показал, куда пустой кошелек выбросил. Пожалел я тогда пацана и делу хода не дал. А через полгода этот студент во дворе дома порезал приятеля в пьяной ссоре. Вот и получается, что я, вроде бы проявив гуманность к внешне благополучному студенту, можно сказать, открыл путь к совершению им нового преступления, и куда более серьезного. А вот тебе другое происшествие. Завел я как-то на одного автослесаря оперативное дело на основе полученных данных, что он с угнанных автомобилей детали снимает и продает. Прошло полгода, а я все его изобличить и посадить не мог. А тут случай подвернулся: он в кафе с официанткой повздорил, которая якобы его обсчитала. В общем, шум и гам, ну и доставили его в отделение милиции в пьяном виде. Мог бы он простым штрафом отделаться, да я его случайно заметил, проходя мимо дежурной части. Ну с моей подачи материал быстро подогнали под серьезную статью двести шесть УК РСФСР за хулиганство, и поехал он на два года в колонию. Зато я оперативное дело смог сдать в архив, избавив общество от опасного и вредного элемента. Вот и реши задачу, что для государства важнее: формальное соблюдение требований инструкций или избавление от преступника, мешающего обществу нормально жить? Не спеши отвечать! Когда я занимался оперативной работой, то был уверен, что для общества и государства важнее избавиться от преступника. Ну а потом, уже на службе в прокуратуре, наоборот, стал считать, что закон превыше всего. А вот теперь, на склоне лет, оглядываясь на прожитые годы и готовясь уйти на покой, я могу тебе сказать, что нет у меня однозначного ответа. Не знаю я, понимаешь, не знаю! Если бы не было такого разгула преступности, я бы точно сказал любому: «Соблюдай нормы закона, и никаких исключений!» А сейчас, извини, воздержусь. Пусть каждый решает сам в каждом конкретном случае.
В кабинете наступила тишина.
VII. Испытание
Тягостное молчание разорвал телефонный звонок. Павлов выслушал абонента и внимательно посмотрел на Ильина: — Я как чувствовал, что не уйти этим «авторитетам» от ответственности за их злодеяния. Знаешь, куда сейчас поедем? Ни за что не угадаешь! На квартиру к Тузу: он только что свою жену из окна выкинул, и есть тому три свидетеля. Так что поедем и давай прищучим этого сукиного сына. Сколько веревочке ни виться, а кончик будет. Если за серию заказных убийств взять не смогли из-за отсутствия доказательств, то хотя бы здесь отыграемся. Сейчас обрадую Антонова и — вперед. Туз жил недалеко от Кутузовского проспекта в престижном доме добротной каменной кладки. У подъезда толпились зеваки, с нездоровым любопытством глазеющие на неподвижное женское тело, распростертое на сером асфальте. Ильин бегло кинул на неё взгляд и отметил про себя: «Она не одета, что подтверждает версию: муж расправился с ней во время ссоры. Если бы это было самоубийство, то женщина, вероятно, надела бы лучшее платье, чтобы выглядеть красиво и после смерти. Но, с другой стороны, её прическа безукоризненна, несмотря на падение, у неё подведены брови и губы накрашены, словно она готовилась к такому… Но нет, скорее, у Туза не выдержали нервы, и он вытолкнул в окно жену, которая, может быть, собиралась пойти на свидание. Ну что же, посмотрим, что скажет он сам». Ильин поднялся наверх, где уже находились сотрудники милиции и Павлов. Туз сидел посредине большой комнаты, оглушенный несчастьем, внезапно обрушившимся на него. |
