Услышав фамилию киноактера, Ильин не стал особенно возражать: ему и впрямь было лестно выступить перед юношеской аудиторией вместе с известным стране человеком.

Наконец обряд отпевания закончился и гроб с телом старого следователя вынесли на улицу. До свежевырытой могилы было недалеко, и молодые здоровые оперативники без особого труда донесли свою скорбную ношу до места. Хмельные, крепко сбитые могильщики, давно привыкшие к чужому горю, с нетерпением ждали, когда закончатся обязательные в таких случаях речи и они смогут, засыпав могилу, получить деньги и вернуться к застолью, которое не могли ни омрачить, ни отменить никакие чужие страдания. К их едва скрываемой радости, официальная часть закончилась быстро. Ильин говорить публично не захотел, достаточно было трех кратких выступлений бывшего сокурсника, следователя прокуратуры и молодого оперативного сотрудника; они гневно клеймили подлых убийц и клялись найти и покарать виновных.

Ах, если бы Ильин знал, прощаясь с Павловым на площади Киевского вокзала, что произойдет в ближайшие полчаса! Лучше бы он поехал с ним. Но события и время невозможно вернуть назад. Наверняка Павлов не предполагал, урезонивая молодых нахалов в автобусе, что они, разгоряченные спиртным, озлобившись на редкий в наше время отпор, выскочат вслед за ним из автобуса и, догнав, собьют с ног, изобьют до смерти. Они, конечно, не хотели его убивать: после скоротечной расправы подонки сели в следующий автобус и, оглядываясь на ходу, долго ещё отпускали шуточки в адрес медленно поднявшегося и отряхивающего грязь и пыль с костюма зловредного старика, не пожелавшего равнодушно смотреть на их безобразия. Да и сам Павлов в этот момент не знал, что уже обречен. Болели ушибленное плечо, грудь и живот, но терпеть было можно, и он не стал обращаться к медикам, а пошел домой. Приняв душ, лег на диван, но ближе к полуночи боль усилилась и он вынужден был вызвать «скорую помощь». К несчастью, оказалось поздно: одна из тонких кишок от удара лопнула, и перитонит воспалил всю брюшную полость. Медики были бессильны. Перед смертью Павлов успел рассказать и медикам, и дежурному следователю, что с ним произошло. Но разыскать и привлечь виновных к ответственности шансов не оказалось никаких. Были известны лишь общие приметы, а отсутствие свидетелей и смерть самого потерпевшего практически свели возможность раскрытия этого преступления к нулю. Постоянно думая о Павлове, Ильин считал, что ужасна не только нелепая смерть друга, но и то, что эти трое молодых парней даже не подозревают о последствиях своих действий. Возможно, они больше не совершат никаких преступлений, их жизнь сложится вполне благополучно, но они не смогут даже раскаяться в совершенном убийстве, считая, что в юности просто слегка проучили глупого старика, осмелившегося сделать им замечание. И когда судьба их сурово покарает и парни в отчаянии будут взывать к Богу, у них даже не возникнет и мысли о том, что они участвовали в убийстве человека.

Размышления о нелепой гибели и неотмщенной смерти Павлова были прерваны окончанием официальной церемонии. Рабочие в считанные минуты забросали глиной и песком последнее пристанище старого следователя.

Ильин быстро пошел к выходу, ему захотелось побыстрее покинуть это печальное место. И тут кто-то невидимый властной рукой остановил его быстрый шаг и заставил повернуть на девяносто градусов, чтобы увидеть высящийся слева у самого выхода памятник. На черном мраморе была высечена горящая свеча и под фамилией погребенной здесь Маликовой З. Г. было просто указано: учительница. Памятник был дорогим, в резком противоречии со скромным прижизненным положением женщины. Но выбитая в камне горящая свеча, символизирующая светлый путь погребенного здесь человека, посвятившего себя распространению знаний и воспитанию не одного поколения молодых людей, приковывала к себе внимание.

«А может быть, так и надо: ставить такие дорогие памятники учителям, а не разбогатевшим в одночасье бизнесменам?»

На сердце было тревожно и неуютно: «А что могли бы выбить на моем памятнике? Пистолет или свисток? Не смешно! Уж не податься ли мне в учителя?»

Выйдя за ворота, Ильин направился к трамвайной остановке.