Миссел внимательно вглядывался в дома, разыскивая что-то конкретное. Темьяну показалось, что тот не раз уже бывал в Дзенте.

Они вышли на Храмовую площадь, центр которой занимало огромное, высокое здание из белоснежного мрамора с узкими портиками, разноцветными витражами и стрельчатыми окнами.

Темьян покосился на спутника и сказал:

– Если не возражаешь, я зайду в Храм, попросить у Бога Молний удачи.

– Давай. Я тоже зайду. Это будет даже забавно! Надеюсь, что от моей молитвы Ювис подскочит как от шила в заднице и подавится своей любимой амброзией.

– Кто такой Ювис? – недоуменно спросил Темьян.

– Хм… Там, где я живу, так называют Бога Молний, – немного смущенно ответил Миссел.

Они оставили лошадей у коновязи и поднялись по сахарным мраморным ступеням.

Внутри Храм поражал великолепием и долженствовал приводить в священный трепет простых смертных, чему очень помогали умело расположенные светильники, которые разрывали тщательно продуманный полумрак разноцветными языками магического бездымного пламени. Величественные статуи Всемилостивых Богов с прекрасными лицами и статными фигурами строго взирали с мраморных постаментов, а глаза из драгоценных самоцветов глядели как живые.

У входа их встретил дежурный жрец в длинной белоснежной тоге. Его череп был гладко выбрит и украшен татуировками с изображениями магических рун. Он величаво взял огромное пожертвование – десять золотых куаров – и спросил, кому из Богов они хотят обратить свою молитву.

– Богу Молний, – слегка дрожащим от волнения голосом ответил Темьян. Он всегда волновался в Храмах.

– Следуй за мной, воин, – приказал жрец.

Миссел остался ждать у входа, рассеянно листая молитвенник, лежащий на серебряном подносе на маленьком резном столике.

Темьян приблизился к статуе Бога и опустился на колени на приготовленную для этих целей синюю бархатную подушечку. Жрец повел руками и зашептал заклинание, окружая урмака и статую мерцающей завесой. Внезапно Темьяну показалось, что статуя Бога придвинулась, а его гиацинтовые глаза заполнили весь окружающий мир. Урмак стал произносить слова молитвы, вкладывая в них неподдельную страсть. Он был уверен, что находится наедине с Богом и говорит с ним самим! Темьян молился, чувствуя нарастающее облегчение, словно Бог снимал с его души тяжелый камень непосильных забот и придавал силы. В душе урмака росла уверенность, что он справится с джигли и освободит Нефелу. Непременно освободит, и с ней не случится ничего плохого. И она поймет, что рядом с ним, с Темьяном, ей будет лучше, чем с любым из принцев. Он станет заботиться о ней и оберегать, а она родит ему сына… И все будет именно так, надо только сейчас горячо попросить Бога – и желание непременно исполнится! И урмак неистово шептал: «Всемогущий и Всемилостивый, припадаю к твоим стопам и молю…»

Вскоре силы стали оставлять Темьяна. У него закружилась голова и во рту появилась неприятная горечь. Как сквозь сон он увидел лицо жреца и услышал его голос:

– Ого, парень! Да ты помолился на славу! Ну-ка, выпей это…

У губ урмака оказалась серебряная чаша с прозрачным напитком, пахнущим лимоном. Он сделал несколько глотков. Кисловатый напиток освежил его и придал сил. Жрец помог ему встать с колен и провел к выходу. Ноги у Темьяна подгибались, пот лил градом, а сердце бешено стучало. Он почти висел на плече у жреца – худенький и невысокий служитель Богов оказался неожиданно силен.

Миссел смерил их злым взглядом и с ненавистью в голосе пробормотал:

– Похоже, Ювис сегодня неплохо пообедал, чтоб его кишки вспучило и вывернуло наизнанку, если они у него есть, конечно.