– Для начала хватит. Отец всегда учил меня не подчиняться судьбе, а управлять ею.

– Схватить судьбу за горло, – добавил Жданов-старший безразличным голосом.

Тарас окончательно сбился, замолчал, хотя в глазах его продолжал гореть огонек упрямства и нетерпения.

– Ты сам говорил, что главное в жизни – найти самого себя. Почему я не могу это сделать по-своему?

Павел прошелся по комнате внука, превращенной им в старинное жилище с книжными полками и раритетами в прозрачных шкафах, добытыми старшими Ждановыми в походах по Древу Времен.

– Кажется, ты взрослеешь, парень. Это радует.

– Значит, ты поможешь?

– Попробую. Хотя не обещаю скорого решения. Нужен допуск, обоснование, плюс время, плюс… – Павел не договорил.

Тарас вскочил, сжал его в объятиях:

– Благодарю, дед! Ты у меня лучший дед на свете!

– Не уверен, что тебе это действительно необходимо, однако почему бы и нет? Если поставил цель – добивайся. Надеюсь, ради этого ты не бросишь учебу?

– У меня каникулы, два месяца в запасе.

– Тогда пока.

Павел вышел.

Тарас посмотрел на обложку книги на диване, вскинул кулаки и издал торжествующий вопль:

– Йохой!..

ПЕРЕД СТАРТОМ

Мстислав Сергеевич Лось еще совсем недавно был крепко сложенным человеком среднего роста. Лицо бритое, с красивым большим ртом, выражающее одновременно волю и вечное колебание, принадлежащее его внутреннему миру, миру тумана, дождя и печали. За три с половиной года, проведенных на Марсе, и год на Земле он похудел, постарел, лицо изрезали преждевременные морщины, губы приобрели складку обреченности. Лишь глаза инженера не изменились, пристальные, светлые, как бы летящие впереди лица, всматривающиеся в неведомые дали, не доступные никому другому.

Весть о том, что Аэлита жива и ждет его, добавила этим глазам влажного блеска надежды. В остальном же он так и остался человеком на пороге старости, державшимся на неистовой работе все еще молодого сердца.

Не уговорив Гусева лететь на Марс, Лось снова развесил по городу объявления, не особенно надеясь на результат. Спутники ему уже предлагали свою компанию, но спутниками соглашались быть только петроградские мальчишки. Это веселило и злило одновременно. Взрослые же обходили мастерскую на Ждановской набережной за версту.

За год работы на механическом заводе «Петроградский корабельщик» Лосю удалось создать двигатель марсианского типа, с усовершенствованиями, и построить маленькую летающую лодку на двух пассажиров. Лодку он погрузил в аппарат в разобранном виде, надеясь воспользоваться ею на Марсе для поисков Аэлиты. Заводские власти сначала не хотели отдавать диковинный летательный аппарат, Лось пошел в Наркомнауки, пожаловался комиссару Путинсону, оказавшемуся приятелем Гусева, и вопрос разрешился.

Транспортировка аппарата из Америки, с берега озера Мичиган, куда он упал, в Россию стала самой легкой проблемой. Труднее всего оказалось доказать органам НКВД, что космолетчики не являются марсианскими шпионами. В конце концов связи Гусева сделали свое дело, и от них отступились. Ремонтировал свой помятый, лопнувший аппарат Лось уже в спокойной обстановке. Хотя и в диком нервном напряжении. Все казалось, что он опаздывает, что Аэлиту там пытают и вот-вот сбросят в шахту лабиринта царицы Магр.

Вечером двадцать восьмого мая, в среду, он в последний раз проверил состояние девятиметрового яйца, приборов, груза и поехал в Пулковскую обсерваторию.

Встретил его лично директор обсерватории Струганович, пожал руку.

– Очень рад, товарищ Лось, наслышан! Говорят, вы снова летите на Марс?

– Лечу, – подтвердил Лось.