Мужчина обвел взглядом кафе. Удобные стулья, приятная музыка, уютная атмосфера. В кафе ходят отдохнуть и расслабиться, а его бабушке было тогда неловко.

– Ох, я здесь самая старая…

Она смущалась, но ей было интересно оказаться в новом месте, и он чувствовал ее волнение.

Мужчина пил кофе со льдом, но тот его нисколько не охлаждал.

Он продолжал вспоминать: как она следила за его одеждой и всегда заставляла переодеваться, стоило ему хоть немного запачкаться; как покупала для него вещи подороже, хотя можно было и сэкономить; сколько любви к нему было в каждом ее поступке…

Ночью, лежа в постели, мужчина подумал: «Почему бабушке пришлось прожить такую жизнь? Родиться в бедной стране и не иметь того, что есть сейчас у каждого человека…»

Всю жизнь бабушка только трудилась. Может, хотя бы сейчас она наслаждается отдыхом. Мужчина подумал, что это бы объяснило, почему она ни разу не навестила его во сне.

– Бабушка, как же я соскучился, – прошептал он, словно ребенок, и заснул.

* * *

В пять лет их дочка все еще не могла хорошо говорить. Ее сверстники свободно складывали целые предложения, а она с трудом произносила два-три слова подряд. Они обратились в детский центр развития, и с помощью воспитателей дочка стала учиться говорить самые простые вещи: что она любит или не любит, что хочет или не хочет делать.

Когда они услышали, как она говорит: «Я люблю маму и папу», они почувствовали себя самыми счастливыми родителями на свете.

Счастье длилось до того дня, когда дочка сказала:

– Голова болит. Не хочу, чтобы болела.

С того дня дочка не покидала больницу. Меньше чем через год ее не стало.

Прошло несколько лет. Все еще молодые муж и жена жили своей жизнью. По их дому невозможно было сказать, что когда-то здесь рос ребенок.

Раньше они иногда шутили: «Наступит ли день, когда на полу больше не будет ни одной детской игрушки?» Теперь игрушки на полу не валялись, и в доме всегда было тихо.

Их было двое, потом стало трое, а потом опять осталось двое, как будто они просто вернулись в исходное состояние. Внешне пара казалась живой иллюстрацией к поговорке о времени, которое лечит. Они уже могли спокойно вспоминать и говорить о ребенке. Дни слез остались позади, теперь муж и жена могли смеяться, не чувствуя вины.

Они не избегали разговоров о дочке и когда оставались наедине. Правда, сначала им казалось, что нужно обо всем забыть. Что, лишь забыв, можно будет жить дальше. Однако в конце концов они поняли, что забыть невозможно.

Казалось, что все хорошо, но почему-то всякий раз, когда по телевизору рекламировали детские вещи; всякий раз, когда мимо проезжал автобус с детьми; всякий раз, когда на глаза попадался дорожный знак «Осторожно, дети»; всякий раз, когда в фильме появлялся ребенок; всякий раз, когда в начальных классах начинались каникулы, супруги чувствовали боль и беспомощность.

Сегодня жена сказала, что ей хотелось бы увидеть лицо спящей дочки. А муж ответил, что скучает по ее детским объятиям и сладкому детскому запаху. И оба подумали, как славно было бы услышать детский смех, а не только друг друга.

Время, оставшееся только для них двоих, тянулось ужасно медленно. Иногда, когда тоска по дочке становилась невыносимой, каждый из супругов втайне думал о смерти, но этими мыслями они друг с другом никогда не делились.

Они легли в постель и повернулись спиной друг к другу.

Между ними осталось достаточно места, чтобы мог лечь ребенок. Они оставляли его по привычке. Постель была не такой большой, чтобы не замечать, как другой плачет, но супруги делали вид, что ничего не слышат.

* * *

Пенни внимательно высматривала клиентов, которых описал ей мистер Талергут.