— Был да сплыл, — хохотнула подозрительно веселая ведьма, глянув на меня зелеными глазищами с круглосуточной подсветкой.

Такие были только у чародеек с очень сильной кровью, одна капля которой при должном умении могла превратить обычную воду в мощное зелье. И у меня глаза мерцали, если сильно нервничала или колдовала, поэтому в школе травников приходилось капать в них специальные капли, устраняющие подобный эффект. Бабушка не хотела, чтобы меня считали сильной. Хоть по законам Радужного королевства трогать таких, как мы, строго-настрого запрещалось, да и сами ритуалы на крови были под запретом, осторожность — наше все.

— Нам, наверное, в арку надо? — предположила я, разглядывая сверху лужайку с одинокой постройкой. — А то моста тут нет и в помине.

— Вот еще! — отмахнулась родственница, развеяв в прах огрызок последнего яблочка. — Мосты, арки… Мы же с тобой не пешие! Полетим через стену.

— А если защита? — осведомилась я, осторожно держась с ней рядом.

— Не если, а точно. Но я, — она подмигнула мне ярким глазом, — знаю код доступа. — И направила свою верную ступу вперед, помахивая при этом метлой, как веслом.

Я же посмотрела на кровавый закат с черными тучами галдящих птиц, не предвещающих ничего хорошего, покосилась вниз, впечатлилась количеством подтягивающихся на пир обитателей темного рва, сглотнула, икнула, подумала, что бабушка переела вредных фруктов, потому и не соображает, и, рванув за ней, закричала:

— Стой! Сколько лет назад тебе этот код говорили-то?

— Да какая раз… А-а-а! — Охваченная заревом вспыхнувшей молнии, ведьма потеряла управление и, завертевшись волчком, полетела вместе со всеми пожитками в воду, где ее ждали собравшиеся на ужин монстры.

— Едрит твою… — вырвалось у меня, со свистом промчавшейся мимо неприступной стены с сюрпризами, чтобы отвоевать хотя бы бабушку, если не получится спасти и ступу тоже. Мирно дремавший домовенок выпал из сумки и, выпучив желтые глазищи, истошно заверещал, не сообразив спросонья, что происходит. А после всплеска, окатившего меня холодными брызгами, раздалось громкое:

— Мои ла-а-апушки! Подросли-то как!

— Ась?

Застыв в метре над кишащей тварями водой и затолкав обратно в сумку возмущенно сопящего Веньку, я вытаращилась на родственницу, раскрывшую объятия скалящимся «рыбкам». Судя по стоящим дыбом волосам и странному поведению, приложила ведьму местная охранная сеть неслабо. А судя по тому, как ткнулась в ее ладонь лобастая голова чешуйчатой твари, и их откатом зацепило.

— Элька, знакомься! — скомандовала Арина Ильинична. — Это мои детки. Смотри, как вымахали за семьдесят годков.

— Твои… кто? — выдохнула я, крепче вцепившись в метлу, чтобы не рухнуть от таких новостей.

— Кто-кто, — нахмурилась бабушка, поглаживая очередную ластящуюся к ней морду, — питомцы мои. Я их вывела по просьбе Камински. Маленькие были, хоро-о-ошенькие, — протянула она мечтательно.

— Они и сейчас… ик… ничего, — поджав ноги, под которыми проплыл «хорошенький» бабушкин «деть», все-таки икнула я. А может, и не деть, а внучек или правнучек, раз она их аж семьдесят лет назад сотворила.

Ступа не тонула, даже доверху нахлебавшись воды, и бабушка, сидя в ней, как в лодке, продолжала приветствовать все подгребающих к нам монстров, явно вознамерившись погладить каждую особь. Я же, поднявшись от греха подальше на безопасное расстояние, наблюдала сие действо, втайне мечтая, чтобы подводный выводок оказался не шибко плодовитым, так как очень уж хотелось сменить метлу на удобное кресло или хотя бы на табурет.