Я уже хорошо изучила его и знала, что так наш ректор говорит лишь с теми, кого собирается раздавить с превеликим удовольствием. Он что, уже знает?

Но на мучительные переживания времени не было — все так же с опущенной головой я вошла, прикрыв за собой дверь, по знакомому маршруту прошла до стола магистра и, лишь подойдя, заметила, что в кабинете мы не одни. Глянула осторожно и увидела стоящих, как и я, с опущенными головами Тихомира и Славена. На диване, расположенном у стены, закинув ногу на ногу и вальяжно развалившись, восседал магистр Сарантус — лучший друг ректора Магического Университета, приближенный королевский маг, блестящий специалист и совершенно мерзкий, напыщенный тип. Отличался он тем от всех остальных, что имел на меня вполне определенные планы. Его любимой поговоркой было «Радович, тебя отмыть, приодеть и можно употребить по назначению». Причем Сарантус не гнушался рассказывать мне о том, как именно хотел бы «употреблять», он вообще мало чем гнушался.

— Ра-а-адович, — издевательски протянул магистр, окидывая меня цепким плотоядным взглядом, — я вижу, ночь у вас действительно была бурной, ваши «друзья» не солгали. Как голова с похмелья?

Я посмотрела на него с искренним удивлением, не понимая, что именно мне так не понравилось в его фразе, а потом осознала: «Ваши „друзья“ не солгали…» В каком смысле? Что значит «не солгали»???

— Прости, — донеслось едва слышное от Тихомира.

Славен и вовсе молчал, не просто опустив голову, а вообще отвернувшись от меня. Что они рассказали Аттинуру? Все, что угодно, лишь бы выпутаться самим. Это я понимала, в УМе каждый сам за себя, но… но все равно не верилось, я же им столько раз помогала… И тут вспомнилось, что они меня и вчера бросили. Одну бросили, отлично понимая, что в одиночку у меня нет ни шанса выжить.

— Радович, — привлекая мое внимание, произнес магистр Аттинур.

Пришлось, развернувшись к нему, со всем тщанием изображать это самое внимание и сдерживать треклятые слезы.

— Накануне, — начал глава УМа, — в королевском дворце произошло нечто крайне досадное!

Магистр Аттинур допустил драматическую паузу, пристально глядя на меня. Я же все еще мучительно переживала подлый поступок своих «друзей» и потому никаких ожидаемых магистром эмоций не проявила.

— Во дворце, — продолжил ректор, — в два часа ночи раздалось жуткое завывание, за которым последовал грохот парадной королевской кареты, мчащейся по галереям дворца, Радович. И вы, вероятно, будете удивлены, но управлял ею не кто иной, как безусловно известный вам Призрачный ямщик. Призрачный ямщик, Радович! Тот самый, чью повозку целиком вы имели наглость приволочь магистру Заруфу в качестве выполненного зачетного задания.

То есть я сдала зачет?! Ох, гора с плеч!

— Не улыбайся! — внезапно заорал магистр Аттинур.

Содрогнувшись, я воззрилась на него. А ректор продолжил:

— Вы! Сообщили! Призраку! Недопустимую информацию, Радович! Вы осознаете, что сотворили?!

Я вздрагивала от каждого его слова, продолжая все так же испуганно смотреть. Я сообщила информацию?.. Может, и сообщила, какие-то обрывочные воспоминания всплыли в памяти, я…

— Не орите так, магистр, поберегите голосовые связки, вам еще перед королем оправдываться… Или не оправдываться, если мы сейчас разберемся с этим маленьким недоразумением, — внезапно вмешался магистр Сарантус. После чего, подавшись ко мне, вкрадчиво вопросил: — Милада, крошка, просто скажи папочке, что есть теперь предмет содержания призрака?

«Королевский венец», — промелькнуло вдруг в сознании.