Круглая и блестящая на солнце рыбья спина вскоре снова показалась над водой в метре от головы Ивана. И при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе не частью тела рыбы, а человеческой головой. Женской головой, о чем однозначно говорили две тугие и мокрые короткие косицы, перехваченные на концах розовыми резинками и торчащие в разные стороны. Два круглых глаза, цветом абсолютно не отличающиеся от цвета волн, словно и не глаза это были вовсе, а две большие и круглые застывшие на девичьем лице капли моря. И тонкая рука, взметнувшаяся над водой и тут же опустившаяся вниз — Иван успел заметить узкую ладонь и поблескивающий на коротко стриженных ноготках плотно сжатых пальцев желтовато-бежевый лак.

Вот тебе и новорожденный дельфин.

«Девчонка», — пронеслась в сознании абсолютно нелепая мысль. Он даже забыл на минуту о том, где находится, перестал двигать руками и ногами, в связи с чем незамедлительно пошел ко дну. Но тут же вспомнил, торопливо вынырнул, отплевался и снова увидел перед собой все те же две мокрые косицы и сине-зеленые глаза. Глаза зыркнули на него с тревогой.

— Вы что, тонете? — раздался ее голосок. Впрочем, несмотря на то, что в сине-зеленых глазах плескалась тревога, голосок показался Ивану насмешливым.

Девчонка, по всей видимости, все же была настоящей, если разговаривала да к тому же еще и насмешничала.

Иван молчал, пораженный неожиданным фактом этой встречи и собственной реакцией на то, что воображаемый дельфин оказался всего лишь девчонкой.

Девчонка некоторое время молчала тоже. Движения ее рук в воде были неразличимы, и Иван невольно задумался о том, как же она держится на поверхности, вообще не двигая руками. Не иначе там, под водой, скрывается шикарный хвост русалки…

Русалка его молчание истолковала по-своему.

— Вы француз, да? Не понимаете меня?

— Никакой я не француз, — выдохнул наконец Иван. — И вообще, с чего ты взяла, что я тону?

— С того, что ты камнем под воду ушел, и взяла, — снова усмехнулась она, сверкнув сине-зелеными глазами. И, видимо посчитав, что разговор исчерпан, снова нырнула и скрылась, растворившись в сине-зеленой глубине. Иван успел заметить только, как мелькнули в прозрачной толще воды ее розовые пятки, и подумал почти с сожалением — нет, не русалка. Голова с торчащими косицами вскоре снова показалась на поверхности — уже достаточно далеко — и спустя несколько секунд снова исчезла. Иван, поймав себя на мысли, что вот уже добрых пять минут стоит как светофор посреди моря, то и дело моргая глазами и не двигаясь с места, почти разозлился. Круто развернувшись, поплыл дальше, вперед, твердо решив на этот раз измотать себя так, как еще ни разу не изматывал. Непонятно, почему это появление девчонки в ста метрах от берега его так удивило. Пусть даже не в ста, а в ста пятидесяти метрах — в самом деле, ведь на свете есть еще тысячи людей, способных проплыть такое расстояние без риска для жизни. Вполне вероятно, что девчонка тоже занимается плаванием, ходит в какую-нибудь детско-юношескую спортивную школу на тренировки пять раз в неделю, как и он ходил несколько лет назад, а оттого и не боится так далеко заплывать.

Девчонка. Дельфин новорожденный. Русалка без хвоста. Дельфин и русалка, сюжет этой песни… Черт, и что это он все время о ней думает? И почему это он плывет уже к берегу, да еще с такой скоростью, как будто боится проиграть олимпийский заплыв? Ну неужели и правда для того, чтобы узнать у нее, в какой детско-юношеской спортивной школе она занимается? Как будто это и в самом деле так важно. Да и не догнать ее теперь, с жалостью подумал Иван, вон ведь уже маячит на берегу тонкая фигурка, подпрыгивает, кажется, на одной ноге — вода, наверное, попала в ухо. Вот перекинула через плечо желтое отельное полотенце, обернула небрежно вокруг бедер какую-то цветастую тряпочку — и вот уже скрылась в пихтовом туннеле, а ему до берега еще метров пятьдесят, никак не меньше, плыть осталось…

Никаких следов пребывания девчонки на пляже не осталось.