Но даже сейчас, когда его клан был вроде бы на подъеме, Бренор мучительно тосковал по былым временам. Жизнь в долине Десяти Городов он расценивал лишь как привал на пути к решению главной задачи – возвращению в Мифрил Халл.

– Не самая теплая ночь для того, чтобы торчать на скале, а, старина? – послышался голос из-за спины.

Дворф обернулся навстречу Дзирту До'Урдену, хотя прекрасно понимал, что разглядеть эльфа на фоне черного силуэта Пирамиды Кельвина ему не удастся. Отсюда, с вершины холма, гора представлялась единственной вершиной, вносившей разнообразие в монотонный пейзаж долины. Гора называлась так странно из-за того, что напоминала сложенный разумными существами курган. Одна из легенд гласила, что это и в самом деле древний могильник. В отличие от горы долина, где обитали варвары, не напоминала вообще ничего. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралась однообразно голая, безжизненная тундра. Правда, их долина была густо усыпана огромными валунами и обломками скал, что наравне с Пирамидой Кельвина делало ее поистине уникальным местом. Можно было подумать, что в момент зарождения мира создатель ошибся и мимоходом случайно просыпал эти камни на плоскую поверхность Долины Ледяного Ветра.

Дзирт заметил, как блестят глаза друга.

– Ты опять пытаешься разглядеть то, что видно лишь твоей памяти, – сказал он, прекрасно зная об одержимости дворфа идеей возвращения на родину.

– Я еще увижу свою землю, – отвечал Бренор. – Мы вернемся туда, эльф!

– Но ведь мы не знаем даже дороги туда.

– Дорогу можно найти, – упрямо сказал дворф. И добавил: – Если хорошо искать.

– Когда-нибудь… в один прекрасный день… – улыбнулся Дзирт.

С тех пор как они с Бренором стали друзьями, эльф неустанно, впрочем вполне беззлобно, изводил приятеля разговорами о том, как они отправятся на поиски Мифрил Халла. В душе Дзирт считал это совершенно бессмысленной затеей. С кем бы он об этом ни заговаривал, никто толком не мог подсказать или хотя бы намекнуть, в каких краях следует искать древнюю родину дворфов, а сам Бренор мог припомнить лишь размытые силуэты каких-то серебристых холмов. И все-таки эльф тепло относился к навязчивой идее друга, и потому каждый раз, когда Бренор заговаривал о Мифрил Халле, Дзирт неизменно отвечал, что «да, конечно, когда-нибудь».

– Но сейчас у нас есть куда более важные дела, – напомнил другу эльф. Днем на общем собрании дворфов он уже подробно поведал о своих наблюдениях.

– Значит, ты уверен, что они нагрянут? – спросил Бренор.

– Да, на этот раз они настроены так решительно, что мимоходом могут сравнять с землей и Пирамиду Кельвина, – ответил Дзирт, выйдя из тени и встав рядом с другом. – И если Десять Городов не объединятся, чтобы противостоять их натиску, люди обречены.

Бренор присел и обратил взор в сторону далеких огней Брин Шандера.

– Нет, эти тупицы ни за что не объединятся.

– Все возможно, если твои дворфы попытаются их убедить.

– Нет, – проворчал Бренор. – Но если они выступят единым фронтом, мы будем драться на их стороне, и тогда мне жаль несчастных варваров! Иди, говори с ними, если хочешь. Я от души пожелаю тебе удачи, но мы их увещевать не будем! Поглядим, хватит ли ума у этих рыболовов.

Дзирт лишь горько усмехнулся. Обоим было известно, что мало того, что эльфу никто не поверит, – его, скорее всего, даже и слушать не станут. Разве только в Одиноком Лесу, да и то лишь потому, что там их друг Реджис занимает почетный пост выборного представителя. Бренор заметил, как сник эльф; ему тоже стало грустно, хотя он и видел, что Дзирт старается не подавать вида.