Да, журнал определенно приносит хороший доход, подумал Фрэнк, пододвигая шезлонг к краю бассейна. Он сел, затем перегнулся через подлокотник и дотронулся до воды, оказавшейся довольно прохладной.

Фрэнк открыл бутылку, отхлебнул холодного пива и откинулся на спинку шезлонга. Он бы с удовольствием развязал галстук—бабочку, но знал, что без зеркала не сможет его завязать, и решил оставить галстук в покое.

Да, вечеринка, как он и предполагал, оказалась пустой тратой времени. Общение с чикагскими шишками не относилось к разряду хобби Фрэнка Дэвиса. Большинство женщин, которых он встретил, либо пытались заморозить его ледяными взглядами, либо моментально таяли, как снег при первых лучах весеннего солнца. Каждая надеялась, что именно она перевоспитает «плохого мальчика», с которым заочно познакомилась на страницах журнала «Мужчина».

Можно подумать, что тот, журнальный, Фрэнк Дэвис действительно существовал. Ну хорошо, статьи в какой—то мере отражали его характер: реальный Фрэнк также за словом в карман не лезет, имея, что называется, язык без костей. Но все остальное было чистой воды фарсом. Что бы ни говорили читатели — и кое—какие журналистки! — он не был шовинистом и женоненавистником! Отнюдь! Поэтому не горел желанием общаться с читательницами, одна часть которых хотела его придушить, вторая соблазнить, а третья — сделать и то и другое одновременно.

Фрэнк вовсе не избегал женщин. Он писал статьи для мужчин в мужском журнале. И для него это был как бы доверительный разговор с теми, кого волновала загадочная природа представительниц женского пола. Почти все из его невидимых собеседников — холостые или женатые, одинокие или нашедшие себе пару, молодые, полные желаний, или старые, погруженные в воспоминания, — любили поболтать о женах и подружках. Например, о том, что те делали, о чем говорили, что носили, чего хотели… Особенно о том, чего хотели! Главным образом из—за того, что мужчины никогда не могли понять, чего, черт возьми, этим женщинам надо.

Для Фрэнка его журнальные очерки были словно разговор близких друзей за кружечкой пива или после тренировки в спортзале. Но, к несчастью, кое—какие женщины начали вникать в их беседы, и то, что они узнавали, им отнюдь не нравилось. Более того, получилось, как будто именно он, Фрэнк Дэвис, первым начал жаловаться на противоположный пол. Смешно. А эта въедливая мисс из дамского журнала еще и заявляла, будто женщины вообще никогда не критиковали мужчин!..

Вот тут на волне яростной перепалки на него и обрушился неожиданный успех в мире журналистики. Кто бы мог подумать, что возможность выражать мысли обычного мужчины с улицы принесет ему столь громкую славу и к тому же умопомрачительную зарплату.

Фрэнку совершенно не нравилась эта странная неожиданная удача. Конечно, первые несколько месяцев это было довольно весело, пока он не осознал, что не все поняли шутку. Многие уже не видели в нем настоящего Фрэнка Дэвиса, и теперь, знакомясь с новыми людьми, он всегда был настороже. Они все судили о нем по статьям. И постепенно Фрэнк начал скучать по безвестной жизни, которую вел, когда был рядовым журналистом в еженедельном журнале. Уж лучше освещать коррупционный скандал в верхах, чем торчать на этой вечеринке, где все мужчины соглашались с каждым сказанным им словом, если, конечно, их подружек не было рядом.

А теперь ко всем неудобствам прибавлялась еще и встреча лицом к лицу с этой фригидной ханжой, Джиной Лейк. Эта спесивая мисс значилась в списке людей, с которыми он меньше всего на свете хотел бы провести вечер. Среди этого черного перечня, в котором соседствовали друг с другом его бывший кумир — слаломист Грегори Тисе, в порыве злобы спаливший затем собственный дом вместе с прислугой, и вертлявый парень, который вел идиотскую программу о трансвеститах, а также некоторые другие придурки, она была на первом месте.