Казалось, дорин уже должен был бы сообразить, как сильно магиня не желает ни видеть его, ни тем более разговаривать, но он преследовал девушку с настойчивостью, которую в любом другом случае Лиарена могла бы принять за страсть… но только не теперь. Хотя и ценила такт, с каким он делал вид, будто принимает все ее увертки и хитрости за чистую монету.

– Пожалуйста… – не приняв ее приглашения, тяжело произнес Тайдир и повторил: – Пожалуйста… давай поговорим в моей комнате.

Эти слова дались ему явно непросто, и донна на краткий миг почувствовала себя жестокой интриганкой, мучающей раненого ради своего собственного тщеславия. Но тут же крепче сжала губы и напомнила себе, что речь идет о жестоко растоптанной им ее собственной жизни, которую он даже не подумал пожалеть. А как иначе назовешь точный расчет, с каким он выставил условия дорину Симорну? И Дильяна ему в этом помогла… невольно, конечно, но показала лучший способ, каким можно навсегда привязать Лиарену к его замку. Но это он думает, что навсегда, а она поживет лет пятнадцать и уйдет к отцу, как только Карика начнут интересовать юные донны и кокетливые белошвейки.

Жаль только, пока она не могла найти ни одной правдоподобной причины отказать дорину, и потому пришлось вставать с дивана и шагать впереди Тайдира в его комнату. Пускать мужчину в свою превращенную в убежище спальню ей не хотелось совершенно. Да и тесновато там было по сравнению с покоями, доставшимися дорину.

В бывшей хозяйской спальне донна на миг сбилась с шага, обнаружив сделанные Тайдиром приготовления. Большая часть светильников была завешена зеленым шелком, дававшим мягкий, рассеянный свет, посреди накрытого к чаю столика красовалась широкая ваза с плавающими в ней водяными лилиями, единственными растущими в оранжерее цветами. С двух сторон к столу были приставлены два кресла, и донна несколько секунд колебалась, выбирая, в какое из них сесть.

А потом вспомнила о возможности в любой момент поставить на себя щит и села в то, которое стояло ближе.

Дорин сел напротив, чуть дрожащей рукой налил в два стакана холодный фруктовый сок, который у Зелена получался невероятно вкусным, и, подвинув один стакан жене, немедленно отпил из второго больше половины. Промокнул губы салфеткой, прикрыл на миг глаза, а потом распахнул их и глянул на Лиарену таким знакомым, полынно-горьким взглядом.

– Ты на меня за что-то сильно сердита, Лиа, и потому я прошу тебя дать обещание… никуда не уходить и не связывать меня, пока мы не поговорим.

Несколько минут магиня размышляла, пытаясь сообразить, чем грозит ей такое обещание. Какую боль придется испытать… через какое унижение пройти, прежде чем закончится этот ненавистный ей разговор?! И сколько признаний он постарается вытянуть из нее ради того, чтобы достичь своей цели и привязать ее к замку Варгейз?! Так, может, лучше сразу сказать дорину о принятом решении жить в замке на тех же условиях, что и Дильяна. Только в другом крыле… спокойно смотреть на то, как в его покои будет гордо входить Калья, магиня не сможет.

Или нет, лучше выслушать его оправдания молча и так же молча положить перед ним листок с ультиматумом, который она пишет и переписывает все четыре дня, пока живет в гостевой спальне.

– Хорошо… – Голос Лиарены почему-то хрипел, словно от простуды.

– Я все обдумал и постарался вспомнить каждое свое слово… и каждое движение за последние дни, – опустив взгляд на стоящее перед ним блюдо, тихо выговорил Тайдир и тяжело вздохнул. – И, как мне кажется, понял, за какую провинность ты могла на меня обидеться.