– Я слыхал, что вроде эти проклятые нездешние наших порядков не знают.

    – Как говорит наш судья, это еще не повод, чтобы их нарушать. Потому и присудил обоих к наказательному поединку.

    – Мудрый у нас судья, всем угодил. Из двоих забияк хотя бы один все едино должен помереть, а на людях, говорят, и смерть красна.

    – Точно. Да и народ заодно позабавится. Судья – мужик что надо. Не зря третий срок на этом посту. Глядишь, после сегодняшнего развлечения и на четвертый пройдет. Конкурентов у него, считай, и нет.

    Разговор начинал постепенно отходить от интересующей меня темы.

    – Извините, я не местный. Не подскажете, где поединок состоится? – И кто меня за язык дернул? Мог же спокойно все узнать у хозяина постоялого двора, так нет...

    – Всякая шавка с бантиком на шее будет встревать в мужской разговор? – взревел худощавый мужик, который даже в доспехах существенно проигрывал мне по габаритам.

    Полоска ткани, закрывавшая родинку, действительно была завязана бантом. Но ведь это же не повод для насмешек. Да еще таким тоном! Спокойствие и уравновешенность, навеянные вкусным обедом, как рукой сняло.

    – Кого ты назвал шавкой?! – Мой голос прозвучал внушительнее, а в руке за спиной сама собой оказалась веревка с обломком подковы на конце.

    – Того, кому даже меча не доверили.– Он тоже вскочил с места, вытаскивая на ходу саблю.

    – Ну а толку, что его доверили тебе? – Легкий взмах рукой – и веревка, обвившись вокруг оружия противника, вырвала его у излишне смелого, но недостаточно проворного воина. Со стороны казалось, что сабля сама перелетела из одних рук в другие. Этот прием Нгбанги мне нравился больше всего, поэтому я и отточил его до совершенства в перерывах между тренировками и оформлением бумаг на владение яхтой. Окружающие повскакивали с мест, хватаясь за оружие, но в глазах каждого читалось недоумение. В повисшей тишине отчетливо прозвучал чей-то шепот:

    – Ты гляди, че вытворяет! А у самого даже волосы инеем не покрылись.

    Спокойный голос крогула продолжил начатую тему.

    – Зря вы, мужики, волшебника обижаете. Не все из них свою силу потеряли.

    – Чем докажешь? – обратился к нему крепыш.

    Гримаса, появившаяся на лице коротышки, была красноречивее слов: «Сам, что ли, не видишь?»

    Ох уж этот карлик! Он ляпнул, а мне выкручивайся! Народ теперь жаждет чуда. И только попробуй не предъявить им ожидаемого – разнесут харчевню вместе с нами. А ведь нужно что-то остренькое, зрелищное. И быстро. Остренькое? Я вытащил припрятанные черенки дикой розы и, пока мой обидчик тупо рассматривал собственную ладонь, незаметно швырнул их ему на стул, замаскировав свое движение под указующий жест:

    – На вас, мужики, я зла не держу. А вот ему о нашей встрече вспоминать будет больно.

    Небрежно повернувшись спиной к толпе, я опустился на свой стул. Посетители подождали еще немного и тоже начали рассаживаться с чувством, что их либо уже надули, либо собираются это сделать.

    Ухтырь понимающе подмигнул и полез под стол поднимать «случайно» упавшую вилку.

    – Ладно, Тербун, садись. После обеда подождем его на улице, посмотрим, какой он волшебник.

    – Меня долго ждать не придется,– сказал я, не поворачивая головы.

    – А-а-а! Моя задница! – заорал Тербун дурным голосом.– Больно-то как!

    Он подскочил как ужаленный, хватаясь за проколотое место.