– Пойдем! – он потянул ее за руку. – Сейчас мы схватим его на месте преступления!

Они, держась за руки, осторожно прошли по коридору и остановились на пороге кухни. Шибаев нашарил выключатель. На столе сидел Шпана и пытался откусить от большого куска темно-красного копченого мяса. Он наступил на мясо лапой, дергал головой, отрывая очередной кусок, и урчал от возбуждения. На них он не обратил ни малейшего внимания.

– Кот! – удивилась Инга. – Здоровенный какой! Твой?

– Знакомься, – ответил Шибаев. – Шпана.

Он подошел к столу, схватил кота за шиворот, причем тот так и не выпустил мясо, и оно тяжело висело у него из пасти, и сказал: – Я тебя предупреждал, что бывает, когда берут без спроса?

Он тряхнул кота, тот выронил мясо и тут же попытался цапнуть хозяина за руку. После чего издал утробный боевой клич и предпринял попытку освободиться – с силой извернулся, широко расставив лапы. Шибаев подошел к окну, дернул свободной рукой шпингалет и распахнул раму. Посадил Шпану на подоконник и сказал:

– Брысь!

Если бы не Инга, стоящая у него за спиной, он бы дал коту пинка, но при ней постеснялся.

– Он, наверное, голодный! – Инга схватила кусок мяса, который грыз кот, и бросила за окно ему вслед.

– Избалуешь мне животное, – проворчал Шибаев, закрывая окно. – Он теперь будет все время мясо требовать. Кстати, я тоже умираю с голоду!

Они сидели за столом и ели ветчину с хлебом и маринованными огурцами, пили красное вино, наливая в чашки – рюмки забрала Вера – из длинной, необычной формы бутылки, похожей на колбу, закусывали паштетом и маслинами и поминутно смеялись. Им все казалось невероятно смешным – и то, что Шибаев уронил маслину на пол, а она покатилась, как живая, под стол, и то, что свежий хлеб не хотел резаться, а сминался и хрустел корочкой, и то, что Шибаев закашлялся, подавившись. Инга хлопала его по спине ладонью и приговаривала:

– Ах ты, жадина! Совсем как Шпана! Сейчас я тебя тоже в окно!

Они сидели почти обнаженные, и это воспринималось ими как должное. Они не стеснялись друг друга, и казалось, были знакомы вечность.

Потом они долго пили чай, после чего вернулись в постель. И только под утро наконец уснули.

Утром Шибаев, стоя в дверях ванной, наблюдал с радостным чувством, как Инга красилась. Каждое ее движение было полно прекрасного смысла. Вот она повернула голову слегка вправо, рассматривая себя в зеркале, и что-то отозвалось в нем. Он шагнул вперед и…

– Остановись! – умоляюще воскликнула Инга, протягивая к нему руки ладонями вперед. – Мне действительно нужно домой. Там уже бог знает что думают. Я вернусь, честное слово, только захвачу свои вещи. И почищу зубы!

– Я поеду с тобой! – Он боялся, что она исчезнет, и отмечал это свое чувство, оказавшееся таким же новым для него, как и все, что между ними произошло, и с удивлением прислушивался к своим словам. Да что же это с ним такое творится?

– Хорошо, – смирилась она. – Посидишь в машине. Я недолго.

Оперативная информация и оперативные раздумья

– О, какие люди! – обрадовался Трефилов, сразу же узнав его. – А мы тут тебя недавно вспоминали. Где, думаем, Ши-Бон теперь обретается? Частным извозом занялся, слух прошел?

– Так точно! – рявкнул Шибаев. – А у вас что? – Говорить о себе ему решительно не хотелось. Кроме того, он был уверен, что Димыч и так все о нем знает.

– Николаев тебя видел в ресторане с шикарным бабцом. Ты что, снова подженился? – Тротил не позволил сбить себя с мысли.