Я взглянула на нее, затем кивнула и начала с самого начала. На этот раз я рассказала ей всю историю или, во всяком случае, ту ее часть, которой считала возможным поделиться: я умолчала о сундуке с приданым и своих подозрениях в адрес Рейзель, предпочитая подождать, пока не получу больше ответов. Я рассказала все остальное. О телефонных звонках, выстрелах, доппельгангере, даже узах, которые Роза похоронила в моих костях. Обо всем.

К концу моей истории губы Луны раздвинулись в беззвучном рычании, демонстрируя лисьи зубы, которые она обычно вежливо скрывала.

— Почему ты не рассказала нам это сразу?

Даже Коннор смотрел на меня ошеломленно. Я не знаю, что хуже: ярость в глазах Луны или гнетущее отчаяние в его взгляде. Они не подменыши, но и не чистокровки. Они слабее большинства фэйри из-за своей смешанной крови. Он знал, что означает это проклятие, так же хорошо, как и я, потому что его кровь была так же слаба.

— Что в этом хорошего, Луна? — Горечь в моем голосе удивила даже меня. — Было слишком поздно уже тогда, когда я услышала ее послание. Я закончу это либо умру.

— Ты знаешь, что надо делать, — сказала она. — Это очевидно.

Я нахмурилась:

— На самом деле нет. О чем ты говоришь?

— Ты должна пойти к Лушак. — Она произнесла это так, словно это была совершенно здравая идея.

Черт возьми! Поднимать мертвых покажется более здравой идеей по сравнению с визитом к Лушак. Я воззрилась на нее:

— Я должна что?

— Пойти к Лушак.

— Неожиданно. Слегка безумная идея.

— Я знаю. Но ты должна это сделать.

Коннор повернулся к ней, широко раскрыв глаза. Хорошо ему. Не каждый день твоя теща пытается отправить твоих друзей в гости к демону.

— Луна…

— Коннор, успокойся. Это путь Октобер, не твой.

— И почему, собственно, ты считаешь это хорошей идеей? Хочешь, чтобы меня убили?

— Нет. Пытаюсь тебя спасти. — Луна прищурила глаза. — Когда Лушак исцелила тебя, она стала частью этой истории. Она попробовала твою кровь и вместе с ней кровь Розы. Теперь она знает эти узы, как они устроены. Если и есть кто-то, кто может сказать, как от них избавиться, — это морская ведьма. Она единственная, кто настолько силен и честен, чтобы это сделать.

— Честен?

— Она следует правилам. Хочет она того или нет, но она им следует. Если ты отправишься к ней, есть шанс выжить. — Луна вздохнула. — Ты так похожа на свою мать. Трудно поверить, что ты смогла прожить так долго.

— Удача, — сказала я хмуро.

Мне не нравилось, что она упомянула мою мать. Словно в лужу окунула.

Луна покачала головой:

— Не знаю, хорошая ли это идея, мудрая ли, но она у меня единственная. Возможно, это тебе поможет. Я сама не в состоянии.

Я секунду смотрела на нее, затем медленно встала, опираясь об изгородь.

— Я понимаю, ваша светлость.

— Правда?

— Думаю, да. — Я вздохнула. — Мне следовало сказать тебе раньше.

— Да, следовало, — согласилась она, тоже вставая. — Но теперь слишком поздно. Тебе надо найти помощь. Пожалуйста.

— Ты действительно считаешь, что Лушак мне поможет?

Коннор молчал, в смятении глядя на нас.

— Не думаю, что у тебя есть другие варианты, —  сказала Луна.

— Верно. — Я откинула волосы назад. — Можно мне… Ненавижу просить об этом, но можно Мануэль и Дэйр останутся тут до моего возвращения?

Вопрос был глубже, чем звучал: я спрашивала, если Лушак не позволит мне вернуться, позаботится ли Луна о детях. Дэйр просила меня вытащить их оттуда. Я не многое могла сделать, но была в состоянии привести их в Тенистые Холмы, а Сильвестр не позволит Дэвину забрать их против воли.