Слушать религиозную проповедь у меня желания не было, и я спросил:

— И что будет потом? Ну, когда доставишь знамение.

— Отец Филиппо, к которому мы направляемся, встречал Предтечу двадцать лет назад. Он знает, что делать.

— Он же убил Предтечу, ты говорила.

— Потому что так сказала Незримая.

— Я рад, что у Церкви Чёрной Луны есть такой продуманный план, — усмехнулся я.

— А я-то как рада, слава Незримой! — счастливо улыбнулась Эвелина, даже не уловив сарказма, — Кстати, ты представляешь, откуда к нам пришло «знамение»?!

Я промолчал, опять пожав плечами.

— Из Маловратска, представь себе. Это захудалый городок к северу отсюда…

Тут мне пришлось напрячься. Нехорошее предчувствие кольнуло меня, едва Эвелина упомянула Маловратск, где я всего несколько дней назад навёл шороху.

— Говорят, там Иной был, — осторожно начал я.

— Правильно говорят. Наш молодой брат и привёз оттуда знамение, подтверждающее, что это не просто Иной.

Эвелина с нежностью прижала бархатный мешочек к щеке, а потом спрятала обратно. Гормоны в моей крови, судя по всему, не улетучились бесследно, и я с повышенным интересом наблюдал, как на миг оголились ключицы у девушки.

Повисло молчание. Некоторое время я раздумывал, как выйти из сложившейся ситуации. Лучик света, пробивающийся в выбитые кирпичи, постепенно бледнел, а значит, день неумолимо катился к закату.

— Скоро стемнеет, и можно будет пробовать спуститься в канал, — вдруг сказала Эвелина.

— Ты же говорила, что туда нельзя.

— Днём нельзя, ясное дело, пристрелят, — чернолунница будто объясняла мне прописную истину, — А вот ночью вполне можно прорваться.

— Огрызок и Борода не дадут, у них с солдатами договор, — прошептал Хромой, — Помойники ночью за «порошком счастья» спускаются, а мусорщики в канале ждут их. Солдаты в это время не стреляют.

— Знаю, — кивнула Эвелина, — А мы в катакомбы прорвёмся, вперёд помойников. Ни Борода, ни Огрызок нас не достанут там.

Мальчишка вытаращил глаза:

— Нельзя же в катакомбы. Там Злой Вертун мозги высасывает…

Я уже второй раз услышал про это, и с сомнением покосился на Эвелину. Та со вздохом сказала:

— Я же говорила, что у Межедара тёмная история.

— А подробнее?

— За этот город грызлись два сильных Лунных рода, и правитель пытался их помирить. Желая раз и навсегда положить конец распре, государь сказал, что тот род, который защитит Межедар от выросшего Вертуна, и будет владеть им.

— А Вертун должен был вырасти? — я поскреб подбородок, вспоминая историю Борзовых.

У тех тоже Вертун-Карлик вот так превратился в Гиганта, уничтожив весь род.

— Стражи Врат сделали такое предсказание, и Царь прислал сюда Привратника, — пояснила Избранница.

— Я тоже слышал про это, — подхватил мальчишка, — Он хотел закрыть Вертуна и успокоить, но подлые великолунцы ударили в спину и убили Привратника.

— Это версия для народа, — улыбнулась Эвелина, потом вздохнула, — На самом деле, это был неудачный эксперимент. Очень, очень плохой эксперимент.

— Думаю, никакой Вертун не собирался вырасти? Привратник сам должен был его открыть?

Чернолунница кивнула:

— Да. Это претит самой природе, и Незримая строго наказывает за такое. Потому что только Незримая может открывать Вертуны и повелевать Пробоиной.

— В общем, Вертун вырос…

— Что тут было, уже никто и не скажет. Но так получилось, что теперь где-то под Межедаром едва тлеет Красный Вертун и чихает проклятой гнилью, которую эти несчастные называют «порошком счастья».