– Это мне недоступно, – проговорил он. – Во всяком случае, пока я не приведу в порядок мои дела.

– Я помогу вам! Мне кажется, я… способна вам… как-то помочь, – сказала Сефайна, – хотя… у меня нет… столько денег… как вы… думали.

– Я не думал о ваших деньгах, когда отказывался жениться на вас! – гневно воскликнул герцог. – Я сказал вашей мачехе, что не намерен продавать свой титул.

Так, значит, ее деньги его не прельщали! Сефайна больше не сомневалась, что он был вынужден жениться на ней по причине, как-то связанной с бумагами, которые ее мачеха отдала ему в часовне. Она чуть было не спросила, что это были за бумаги, но тут же испугалась, что ему это покажется желанием вмешиваться в его жизнь. Ну, может быть, он когда-нибудь сам расскажет ей, почему был вынужден уступить графине. Герцог отвернулся от окна.

– Время второго завтрака, – сказал он, – и, полагаю, мне следует проводить вас в вашу комнату. – Помолчав, он прибавил: – Боюсь, вам придется обходиться без горничной.

Только тут Сефайна сообразила, что экипаж с горничными и курьером не последовал за каретой; в которой мачеха увезла ее утром. Видимо, они отправились прямо в Лондон.

До этой минуты она даже про них не вспомнила. Видимо, ее багаж погрузили в карету графини.

– После завтрака, – сказал герцог, – я покажу вам дом, и вы увидите, как здание превращается в развалины, если его не подновляют.

В его голосе звучала горечь, и Сефайна поторопилась сказать:

– Я уверена, что до этого еще очень далеко, а кроме того, я придумала, что нам следует сделать.

– Что именно? – осведомился герцог.

Внезапно Сефайна смутилась.

– Я очень хочу… посмотреть дом, – произнесла она, запинаясь. – И, разумеется, ваши сады и… все ваше… поместье. Оно очень большое?

Герцог понял, что она собиралась сказать что-то другое, но никакого интереса это у него не вызвало. Он чувствовал только, что Изабель, хотя Сефайна оказалась не так ужасна, как он опасался, вышла из их столкновения победительницей.

Она нанесла ему сокрушительное поражение, как и хотела, а теперь будет злорадно смаковать пытку, которой его подвергла, связав браком с девушкой, которую он не любит, пытку, которой собралась его подвергнуть с самого начала.

И она отлично знала, что Сефайна получит право воспользоваться своими деньгами только через семь лет!

Глава четвертая

После весьма скудного и, как про себя решила Сефайна, почти несъедобного завтрака, герцог сказал:

– Теперь я покажу вам дом, и вы увидите, что мне приходится терпеть изо дня в день! – И вновь у него в голосе послышалась горечь.

Так, наверное, бывает всегда, когда он говорит о том, что принадлежит ему, решила Сефайна.

Сначала он провел ее по анфиладе комнат на первом этаже. Когда-то они, несомненно, не уступали в великолепии парадным апартаментам Уика. Но теперь все обветшало и выцвело.

Вода просачивалась сквозь потолки, разрушая плафоны. Все комнаты, где они побывали, требовали полного ремонта, от пола до потолка. Только мраморные камины XVIII века время пощадило. И в некоторых на решетках лежала зола. В бальном зале, где давно не чистили дымоходы, паркет был весь в грудах осыпавшейся сажи.

Сефайна волей-неволей признала, что осмотр ничего хорошего не сулит.

Герцог почти все время молчал, а когда нарушал молчание, его голос и выражение страдания в его глазах вызывали у нее мучительную жалость к нему.

Нет, она не ошиблась, предположив, что проценты с ее капитала будут лишь каплей в море.