– Нет. Вы просто схватили меня и заставили сидеть рядом.

– А если б я попросил по-хорошему – осталась бы со мной?

– Конечно! Это ведь моя работа – развлекать людей, – серьезно ответила Маруся.

– Да врешь ты все… – вздохнул незнакомец. – А вообще, на хрена тебе эта работа? Тоже мне, удовольствие – мартышкой перед всякими уродами скакать!

– А кем я должна работать, по-вашему? – с вызовом спросила она.

– Ну, я не знаю… Типа чем-нибудь серьезным, – благодушно посоветовал тот. – Или замуж выйти!

– Я замужем.

– Вау! Она замужем… А где муж? Тоже тут где-то поблизости скачет? – незнакомец завертел головой.

На секунду он ослабил хватку – и Маруся, воспользовавшись этим обстоятельствам, моментально вылетела из-за стола и отбежала на безопасное расстояние. Гремела музыка, а тут еще, ко всему прочему, где-то на пляже стали запускать фейерверки. Разноцветные огни взорвались в черном небе, дети завизжали от восторга…

И во время одной из вспышек Маруся еще раз увидела лицо незнакомца – странное, очень странное. Для себя она определила – лицо палача. Палача, который рубит головы и одновременно жаждет от мира большой и чистой любви…

Он, усмехнувшись, погрозил ей пальцем, грузно вылез из-за стола и пошел в другую сторону – туда, где стояли корпуса отеля. При ходьбе он смешно косолапил и теперь был похож на медведя-гризли, разбуженного посреди зимы, который решительно не знал, чем себя занять.

– Жуть… – раздраженно пробормотала Маруся и потерла распухший палец, который незнакомец едва не выломил ей из сустава.

Далее вечеринка покатилась по наезженным рельсам и ничего особенного больше не произошло. В конце концов, все эти «турецкие ночи» – экзотика лишь для туристов, а аниматоры очень скоро уже воспринимают свою работу как рутину.

И лишь через несколько часов, когда веселье стало затихать, Маруся отправилась к себе в номер. Она дико устала, и у нее было одно желание – принять душ и смыть с лица косметику.

Маруся пошла по пляжу домой – ни души, даже самые стойкие любители «зажигать» угомонились. Пляж был ярко освещен прожекторами, а черное море сливалось с черным небом – лишь прибрежные волны вились белыми кружевами, набегая на песчаный берег.

И тогда Маруся села на один из лежаков, вдохнула в легкие теплый воздух и закрыла глаза. Легкая водяная пыль оседала у нее на лице, щекоча веки. Она была счастлива, несмотря на то, что была вдали от родины и уже давно не жила с мужем, что ей встречались личности вроде сегодняшнего типа, а завтра предстоял еще один тяжелый день.

– Маруська, ты?

Она оглянулась – к ней спешила Людмила.

– Ты чего здесь сидишь, а? Спать давно пора!

– Да так… Морем любуюсь.

– Морем? – засмеялась Людмила. – А оно тебе еще не надоело?

– Нет, море никогда не сможет надоесть! – убежденно произнесла Маруся. Бросила на лежак парик, стянула через голову платье и зашлепала к воде, благо купальник она так и не сняла с утра.

– Маруська, только очень быстро!

– Ладно… – бросила она через плечо.

Вода была поразительно теплой, и прикосновения волн вызвали у Маруси дрожь восторга. Она нырнула, отплыла подальше от берега. Вода словно смывала с нее усталость, ласкала ее, даря покой не только телу, но и душе.

– Маруська, ну сколько можно!

Маруся вылезла на берег.

– Все, пошли, по дороге обсохнешь…

– Все-таки, Люда, нет ничего лучше этого Черного моря.