Впервые увидев свое новое место работы, Эшколь удивилась, как тут вообще хоть что-то функционирует.

Вместе с Тесшей Ром и командой калькулюс-логи она вернулась к управлению воздушным движением над Калэной, проведя лишь десять часов в медблоке, где занимались ее ужасными ранами.

Распылитель оросил обожженное лицо Астинь аэрозолем из воды и контрсептика. Она попыталась сморгнуть, но вспомнила, что не может. Веки сгорели в пожаре на диспетчерской вышке, так что до пересадки тканей и аугментации ей суждено было обходиться увлажнителями.

Хотя Астинь, бросившись за свой пульт управления, пережила предательскую атаку Коринны Морено, руки и спина обуглились дочерна. Постоянно вводимые стимуляторы несколько облегчали мучения, но тело все равно отзывалось болью на каждое, даже самое медленное движение.

Тем не менее Эшколь невероятно повезло: все, кроме нее и магоса Ром, погибли во взрыве.

Правда, насчет Тесши она была не совсем уверена.

Чудовищно изуродованное тело подруги висело в позе эмбриона внутри амниотического резервуара посреди диспетчерского центра. С ее затылка свисали пульсирующие змееподобные кабели когнитивных усилителей, помогавшие Ром анализировать потоки данных, что окружали ее дрожащей пеленой ноосферного света.

Некоторые принцепсы Коллегии Титаникус подобным образом командовали своими гигантскими боевыми машинами, что якобы приближало их к Омниссии. Астинь соглашалась с такими утверждениями, но у нее мурашки по коже бегали при мысли о том, каково это — провести всю жизнь невесомым духом в биосуспензорном геле.

При всех неизлечимых телесных ранах разум Тесши работал даже быстрее прежнего.

— Десантные корабли отойдут на безопасное расстояние через шесть секунд, — проскрежетал голос магоса из медного вокс-рожка, висящего на проводах в углу некрашеного пласкритового модуля. — Возвращение к стандартному расписанию через десять секунд.

— К передаче управления готова, — отозвалась Эшколь. — У нас тут пятьдесят четыре судна выписывают восьмерки; спасибо легионерам, что успели так быстро.

Ранее Аштинь закрыла посадочное поле на семь минут, чтобы машины Астартес без помех взлетели и покинули воздушное пространство Калэны. Воинам понадобилось вдвое меньше времени.

После падения «Люкс ферем» и утраты стартовых платформ уцелевшим трансорбитальным судам предстояло еще не менее двух дней совершать рейсы между поверхностью и флотом быстрее и чаще. Такое давление на корабли и экипажи было крайне опасным, но иного выбора не имелось.

На экраны, висящие перед Эшколь, выводилась картинка из столицы. Изучив ее под шипение помех, Астинь увидела, что Калэна почти опустела, а толпы людей с улиц разместились под стенами Шарей-Мавет. Небо над крепостью пока оставалось ясным, хотя город пылал, и вдоль его проспектов, сверкая молниями, прокатывались локальные магнабури.

Десятки тысяч людей жались к внешним граням передовых укреплений цитадели, ища укрытия в тени ее высоких куртин. Железным Воинам пришлось деактивировать минные заграждения и открыть ворота во внешних стенах, чтобы впустить жителей Моргенштерна.

Теперь на твердыню накатывал океан беженцев, раскинувшийся до окраин столицы. Не меньше ста тысяч гражданских; точно никто не знал, все подсчеты безнадежно устарели.

— Соберитесь, госпожа Эшколь, — произнесла Тесша. Из ее голоса исчезли все эмоции, которых раньше было в достатке. Подруга Астинь выжила, но почти полностью утратила человечность.

Кивнув, диспетчер перенесла внимание с людских толп у подножия стен на орбитальные маршруты и потоки информации, что обновлялась каждую секунду.

В последний миг перед тем, как снова взвалить на себя груз управления полетами и постараться вывезти с Моргенштерна как можно больше беженцев, Эшколь взглянула на медленно расходившиеся траектории двух десантных кораблей.