– Надо поторопиться. Я пойду вниз.

– Почему?

Макбет встал и убрал бинокль во внутренний карман.

– Зрачки – он на взводе и собирается стрелять. – Макбет нажал кнопку на рации: – Код четыре – шесть. Сейчас. Прием. Банко, как слышишь? Прием.

– Это Банко, тебя понял. Прием.

– Я пойду с вами, – Леди шагнула следом за Макбетом.

– Я не…

– Это мое казино. И мой крупье.

– Мэм, послушайте…

– Коллум меня знает, и когда рядом с ним женщины, он ведет себя спокойнее.

– Это полицейская операция, – бросил Макбет, сбегая вниз по лестнице.

– Я пойду с вами, – не уступала Леди.

Макбет остановился и повернулся к ней.

– Слушайте… – начал он.

– Нет, это вы слушайте, – перебила она. – Я что, неясно выразилась? Я иду с вами. Он ждет, что я принесу ему деньги.

Макбет посмотрел на нее. Внимательно. Посмотрел так, как смотрели другие мужчины. И так, как никто – ни мужчины, ни женщины – прежде не смотрел на нее. Все остальные смотрели с восхищением или страхом, вожделением или уважением. Их глаза ненавидели, любили, унижались, оценивали. Их взгляды были полны ненависти, любви, покорности. Они оценивали ее, судили и принимали не за ту, кем она была. А этот молодой мужчина смотрел так, словно наконец нашел что-то. Нечто знакомое. Что-то, чего долго не мог отыскать.

– Ладно, – согласился он, – но тогда попрошу вас молчать, мэм.

Они вошли в зал, тихо ступая по толстому ковру. Одна хрустальная люстра была разбита, поэтому стол под ней оказался в темноте – стол, за которым сидели двое. На лице Джека застыла гримаса ужаса, которая не исчезла, даже когда к столу подошли Леди с Макбетом. Леди заметила, что дуло пистолета чуть сдвинулось.

– Ты кто? – прохрипел Коллум.

– Я старший инспектор Королевской гвардии Макбет, – ответил полицейский. Он отодвинул стул, уселся и положил обе руки ладонями на стол, чтобы Коллум их видел. – Я пришел с тобой договориться.

– Нам не о чем договариваться, старший инспектор. В этом вонючем казино меня много лет водили за нос. Они ограбили меня, разрушили мою жизнь. У них крапленые карты. У нее крапленые карты.

– И ты, значит, принял дозу зелья и додумался до этого? – Пальцы Макбета беззвучно забарабанили по зеленому фетру. – А ты знаешь, что, когда ты под наркотой, реальность меняется?

– Реальность, старший инспектор, такова: у меня в руке пистолет, а зрение у меня сейчас намного лучше, чем прежде, и если вы не принесли деньги, то я сперва пристрелю Джека, потом ты попытаешься вытащить пистолет, и я пристрелю тебя, а эта так называемая Леди к тому моменту либо постарается смыться, либо набросится на меня, но ни того ни другого не успеет, потому что я и ее пристрелю. Ну а дальше я, возможно, застрелюсь, но это я еще не решил – не исключено, что, когда я отправлю вас троих к дьяволу, а это поганое место взорву, настроение у меня улучшится, – он хохотнул. – Никаких денег я у вас не вижу, значит, переговоры прекращаем. И начинаем… – Дуло вновь дернулось. Леди машинально сморщилась в ожидании выстрела.

– Вдвойне или ничего? – спросил вдруг Макбет.

– Ты о чем это? – не понял Коллум. Безупречная дикция. Безупречно выбрит, и к одежде тоже не придерешься – белоснежная накрахмаленная рубашка и смокинг. Леди готова была поспорить, что он даже белье чистое надел. Коллум знал, что вряд ли выйдет из казино с чемоданом, полным денег.