Возможность ведения правителем тихой жизни, без загребания под себя всего, что удастся, не рассматривается. (Почему? Все просто: в итальянских городах-государствах эпохи Ренессанса это было просто невозможно. В очередной раз Макиавелли здесь проявляет себя человеком, реально оценивающим время, в которое жил.) Естественно, захват государства с помощью меча требует высокой степени доблести (в понимании Макиавелли), однако такие исчисления наталкивают на странные выводы. Государь с наиболее ярко выраженной доблестью правит пустыней из выжженных городов. (Самый добродетельный правитель, который приходит на ум: Чингис Хан.) Доблесть Макиавелли соотносится с двумя другими составляющими, которые необходимы государю для того, чтобы преуспеть. Это фортуна и возможность.

Макиавелли полагал, что судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину она предоставляет самим людям. Здесь, как и всегда, Макиавелли пытается быть реалистом.

Философы (как политики, так и теоретики) недооценивают значение фортуны. Чем больше мы изучаем историю, тем более очевидным для нас становится, что случай — это основной игрок на ее поле. (Как говорил Паскаль: «Если бы нос Клеопатры был короче, вся картина мира могла бы быть иной».) Стоит взглянуть на биографии Гитлера, Наполеона и Сталина, чтобы понять, как часто им улыбалась фортуна. Именно эту особенность далее подчеркивает Макиавелли. Возможность предоставляется фортуной. Государь должен увидеть и не упустить предоставляемую ему фортуной возможность.

Подобным образом, он должен сделать все от себя зависящее, чтобы увидеть открывающиеся перед его врагами возможности и устранить их. Необходимо использовать предоставляемые фортуной возможности с полной силой.

Смирение — это последнее, что нужно государю.

Это доблесть для философа, а для правителя — это порок. В самом деле, Макиавелли отмечает:

«Пусть государи не боятся навлечь на себя обвинения в тех пороках, без которых трудно удержаться у власти, ибо, вдумавшись, мы найдем немало такого, что на первый взгляд кажется добродетелью, а в действительности пагубно для государя, и наоборот: выглядит как порок, а на деле доставляет государю благополучие и безопасность». Правление — это поле игры не для добра и зла, здесь идет борьба между доблестью и судьбой.

В русле традиционного итальянского мышления (и самого итальянского языка) для Макиавелли доблесть изначально — мужчина, а фортуна — женщина.

«Натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна — женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать». В наше время такой подход может задеть чувства многих, но сложившиеся в результате чтения комиксов стереотипы не должны затмить собой важность того, о чем пишет Макиавелли. (Каждый пол имеет свои преимущества.

А жестокая правда аппарата власти скрывается за личиной политкорректности.) Фортуна благоволит смелым. Однако «сохраняют благополучие те, чей образ действий отвечает особенностям времени». Это означает, что правитель должен уметь в зависимости от обстоятельств менять политику. Твердое следование определенным принципам неизбежно приведет его к провалу. Государь не должен также зависеть от друзей. Государь «должен полагаться только на себя, свою силу и доблесть». Государь «всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие».