— Та-ак! — раздался за спиной у Надежды Николаевны раздраженный голос, — это кто тут у нас к посторонним мужчинам клинья бьет?

А ты, Виталя, тоже хорош — на минуту нельзя одного оставить…

Надежда обернулась и увидела девицу, стоящую метрах в пяти от них, уперев руки в бока.

Девица была хороша, ничуть не хуже малинового джипа. Румянец во всю щеку, круглые как пуговицы голубые глаза, светло-рыжие кудри облаком вокруг головы, короткое, под цвет джипа, платье, усыпанное искусственными камушками и едва не лопающееся на высокой груди. Казалось, на этой девице красовался отчетливый штамп: «Собственность Виталия Моржова».

Камушки на платье, в ушах и на пальцах сверкали, а глаза девицы метали громы и молнии.

— Зоенька! — заворковал хоккеист. — Да ты чего подумала? Женщина автограф для племянника попросила.., по-хорошему…

Девица и сама, разглядев лицо Надежды и приблизительно определив ее возраст, смутилась. Ревновать к такому антиквариату было безусловно ниже ее достоинства. Однако она еще для порядка прикрикнула на хоккеиста,;

— А вот, может быть, вы что-нибудь видели? — перекинулась на нее Надежда Николаевна и повторила свой вопрос.

— А нечего девушек подвозить в таком возрасте и на такой рухляди! — недовольно проговорила еще не вполне остывшая Зоя, покосившись на «девятку», но устыдилась и задумалась.

— Девушку.., нет, вроде бы никакую девушку я не видела… — ответила она наконец.

Однако что-то в ее тоне заставило Надежду Николаевну продолжить расспросы.

— А может, вы что-то другое заметили? Ну, необычное…

Зоя поглядела с подозрением, но Надежду, если она хотела чего-то добиться, не так легко было смутить. Она твердо встретила Зойкин взгляд.

— Вон, видите там столярку? — девица показала на неказистое одноэтажное здание в глубине двора. — Так вот вчера там, за столяркой, вроде драка была, как раз когда я к Виталику шла.

— Драка? — переспросила Надежда. — А кто с кем дрался-то?

— Да вроде ребята из столярки с какими-то чужими.., да не то что серьезная драка, а так… да я толком ничего и не видела! — Зоя пошла на попятный. — Да вы лучше Таньку спросите, может, она что видела, она вечно на крылечке курит.

— Таньку? — заинтересовалась Надежда Николаевна. — А кто она такая, эта Танька?

— Так она там, в столярке, работает. Не то секретарша, не то бухгалтер.., и заказы оформляет, и с бумажками всякими…

— Ну, Зоенька, мы поедем? — подал наконец голос Виталий. — Нас там ребята уже ждут!

— Большое вам спасибо! — проговорила Надежда, поняв, что больше ничего уже не узнает.

— Привет Владимиру! — солидно проговорил хоккеист, и малиновый джип укатил, презрительно фыркнув мотором на старенькую «девятку».

— Надо идти в столярку, — сказала Надежда подошедшему к ней Павлу Петровичу, — ты все слышал?

— Слышал, — кивнул тот и спросил с уважительным интересом:

— а ты что, Надя, правда этого спортсмена узнала? Вот уж никогда не думал, что ты так спортом интересуешься!

— Да ничего я его не узнала! — развеселилась Надежда. — Просто на нем огромными буквами написано, что он спортсмен! Большой, сильный, интеллект в глазах не светится, но с виду добродушный.., я и то сначала ошиблась, борцом его назвала, а он оказался хоккеист…

— Ну надо же, — Павел Петрович огорчился, — а я на него подумал — бандит! Вот так обидишь человека!

— Да ты не расстраивайся! Ошибиться нетрудно.