Рядом с аккуратно начерченными мелом квадратами на асфальте был еще один рисунок — обведенный таким же мелом контур человеческого тела.

— А это, тетенька, здесь труп лежал, — невозмутимо пояснила кудрявая девочка лет десяти, перепрыгивая в следующий квадрат, милиция всегда труп мелом обводит, перед тем как на труповозке увезти, вы разве в кино не видели? От них мел остался, вот мы теперь и играем в матрицу…

— Во что? — удивленно переспросила Надежда Николаевна. — Разве вы не в классы играете?

— В какие еще классы! — пренебрежительно отмахнулась девочка. — Нам классы в школе остолбенели! Мы в матрицу играем, кто первый до верха допрыгает, тот и будет Нео!

— Ясно, — растерянно кивнула Надежда, — а чей здесь труп лежал?

— Да это тетенька из сто восемнадцатой квартиры выкинулась, — равнодушно сообщила девчонка и перепрыгнула в следующий квадрат.

— Из сто восемнадцатой? — Надежда ахнула и влетела в подъезд.

Дверь сто восемнадцатой квартиры была закрыта, и на ней не было никаких печатей.

— Может быть, девочка ошиблась, — пробормотала Надежда Николаевна и нажала на кнопку звонка.

Она звонила довольно долго, и когда уже отчаялась и хотела отступить, из-за двери донесся недовольный заспанный голос:

— Ну иду, иду! Кого там черти принесли?

Дверь распахнулась, и на пороге появилось создание женского пола в полузастегнутом шелковом халате. Созданию было на вид лет тридцать пять, лицо у него было помятое и опухшее, голова обвязана розовым махровым полотенцем.

— Ну чего надо? — протянула эта нимфа, прикоснувшись рукой к голове и поморщившись от боли. — Ну не дают поспать!

— Вообще-то три часа дня, — удивленно проговорила Надежда.

— А вы знаете, когда я легла? Ну так и молчите! А еще утром милиция меня разбудила, вообще ни свет ни заря! Ну, чего надо-то?

— Милиция? — с опаской переспросила Надежда. — А нам вообще-то нужна Таня. Она дома?

— На Метростроевской она! — ответила женщина. — На Метростроевскую ее повезли.

— На Метростроевскую? А какой адрес? выглянул из-за плеча Надежды Павел Петрович.

— Метростроевская четыре, — отозвалась женщина, — ну, вы там спросите, морг кто угодно покажет.

— Морг? — испуганно вскрикнула Надежда Николаевна. — Почему морг?

Женщина окинула ее изучающим взглядом и спросила:

— А вы вообще кто?

— С работы мы, — быстро проговорила Надежда, пока Павел Петрович не ляпнул чего-нибудь лишнего, — я бухгалтер, а он — от администрации. Ее, Таню, вчера уволили, так мы хотели уточнить у нее кое-какие детали…

— Ах, уволили! — женщина оживилась. Вот, наверное, она от расстройства и того…

— Чего — того? — переспросил Павел Петрович.

— Того — того! В окошко она сиганула!

— А вы ей, собственно, кто будете? — строго осведомилась Надежда, чтобы пресечь ненужные размышления и прояснить ситуацию.

— Соседка я, — ответила та, — вдвоем с Танькой живем.., то есть жили, до сегодняшнего утра.

И женщина рассказала следующую историю.

— Вчера я немножко повеселилась, — при этом она поморщилась и потерла висок, — ну, пришла, само собой, не то чтобы рано. Спать завалилась, не успела глаза сомкнуть — в дверь звонят, стучат, прямо сумасшедший дом.