Была ли она той женщиной, которую возбуждает жестокость? Как манекен для отработки ударов, вечно подпрыгивающая в ожидании новой затрещины.

Нет, она отказывалась в это верить. Он был всего лишь средоточением полного отчаяния. В детстве Хлоя заблудилась в лесу, без воды; она помнила, как, томимая жаждой, серьёзно поглядывала в сторону лужи.

МакРив был просто большой ликанообразной лужей.

Может, ей надо просто это сделать. Один раз он уже подарил ей блаженство, а если секс считается более приятным актом, то… Став сильнее, она сможет сбежать. Это ведь неплохо — покормиться и вылечиться?

Её суккубская часть напомнила ей об энергии, которую она получила от того минета. Почувствовав её снова, она сможет свалить из этого места, из этой страны, подальше от МакРива навсегда.

Это будет последняя ночь, когда ей придётся созерцать его отвратительную самодовольную улыбку.

Тем не менее, даже в полном отчаянии, она передумала вставлять часть "приползти к нему на коленях" в программу вечера. Всё, что угодно, только не вымаливание.

И только не его зверь.

Такая путаница. И попытка игнорировать её нарастающее желание не сработала. Трусики намокли, в промежности болело.

Сможет ли она выпустить пар? Или даже отсрочить новую волну распылений?

Хлоя встала, направившись в душ. Раздевшись, она внимательно рассмотрела своё отражение. Из-за голода она похудела, но синяк выглядел не так уж плохо.

Волосы уже отросли. По приезду она собиралась найти ножницы, но была слишком вымотана, чтобы этим заняться. Затянуть волосы в хвостик было легче и быстрее, чем ежедневное состригание всей густой гривы.

МакРиву больше нравятся длинные волосы? Не всё ли равно?

Она включила душ, впечатлившись разнообразием туалетных принадлежностей. Ступила под горячую воду, намылила губку, начиная с груди, и позвола рукам задержаться на каждом изгибе. Бёдра, ягодицы.

Гладя себя, она представляла, как МакРив сидит внизу у огня, а его золотые глаза освещены пламенем. Хлоя представляла, как его большие руки бродят по её телу. Она обхватила ладонью и принялась массировать промежность, как он это сделал в самолёте.

Она была на грани оргазма, шепча его имя, когда мысль, что он учует её возбуждение, разрушила концентрацию. Представив у себя между ног его голову, его сильный язык, она вновь поймала волну — но потом вдруг подпрыгнула от неожиданного звука, хотя оказалось, что это вовсе не Уилл.

Под конец она оказалась слишком слаба. Всё, чего она добилась — лишь распалила себя сильнее.

Она опустила руки, прислонившись лбом к стене. Со стоном разочарования ударила по плитке ладонью — а та даже не треснула.

МакРив был прав. Если он поднимется наверх, чтобы заняться с ней сексом, это случится. Да помогут им боги?

А если вскоре он не придёт, похромает ли она через всё поместье, чтобы найти его самой?

Чертыхнувшись, она вытерлась, поморщившись, когда махровая ткань задела набухшие соски.

Перебирая свою новую одежду, она поняла, что существует только один вариант для грядущей ночи…

Несмотря на умеренную по меркам нагорья погоду, Уилл растопил в большом камине огонь и принудил себя усесться перед ним, чтобы выпить для храбрости.

Это должно было случиться. Он собирался переспать с суккубом. Значит, нужно добиться максимального бесчувствия, прежде чем он вновь встретится со своими кошмарами.

Нет. Он взрослый мужчина. Если он должен спариться с суккубом снова, это не обязательно должно быть похоже на прошлый раз. Ему даже не нужно трахать Хлою — небольшой минет её накормит. Ему не нужно делать её своей, помечать как Подругу.

С идеальной смесью страдания и желания внутри он знал, что окажется в ней этой ночью. Он наступит на эти грабли, позволив ей использовать его тело.

Потому что именно так и поступали суккубы.