Я гораздо более зрелый для своего возраста, а Манро это знает и не может смириться.

Фактически, она помогла ему увидеть недостатки всех его друзей.

— Ты собрался в лес? — спросил Манро, натягивая штаны. — К той женщине из странного дома?

Резко контрастирующий с тоскливым лесом, дом Руэллы был ярким, с замысловатыми карнизами и шпилями, словно из сказки о феях. И Манро даже не видел его внутри! Он был не только фантастическим, но и мистическим — она рассказывала ему, что дом стоял уже много веков и был устойчив к любым разрушениям.

— Что ты знаешь про неё? — Уилл пытался сфокусировать взгляд во время очередной волны боли. Туника, которую он натянул, стала уже мокрой от пота.

— Я знаю, что о ней рассказывают.

— Что она отвратительная старуха, которая соблазняет молодежь, чтобы погубить? Что откармливает их, а потом питается их плотью? Слухи не соответствуют действительности. — Тот факт, что Руэлла накрывала для него целые пиры, а потом пользовалась его телом для питания, Уилл опустил. — Ты собираешься рассказать отцу? — Или не дай Бог, матери. Нет волчицы свирепее, чем Эйлиш МакРив.

То, что Уилл нашел свою пару из другого вида — было одним делом; но то, что он лгал им всем — совершенно другим.

— Не нужно, — сказал Манро тихо. — Ма и па уже подозревают, что ты тайком уходишь.

— Потому что ты рассказал им! -

Снова вспышка боли, словно кто-то ударил его ногой в бок

— Ты знаешь, что я не сделал бы этого, брат.

Уилл…верил ему. Манро продолжал доказывал ему свою верность, и Уилл не мог смириться с тем, что рассказывала ему Руэлла.

Его зверь и зверь Манро были вырезаны из одной и той же души, они стремились вечно бежать рядом. Наверняка Манро чувствовал то же самое?

— Что с тобой случилось, Уилл? Почему ты никогда не говоришь со мной? Почему ты больше никогда не играешь и не смеешься? — Манро выглядел настороженным и ранимым — сущий мальчишка.

Я выгляжу таким же юным?

— Это сложно. Просто дай мне справиться с этим так, как я считаю нужным, и я скоро вернусь — Уилл закончил одеваться. — Может, тогда мы поговорим.

Не оглядываясь, он поспешил из комнаты, спустился по главной лестнице и устремился в ветреную ночь. Едва ощутив первый хруст снега под ногами, он услышал:

— И куда это ты собрался, Уильям Эндрю МакРив?

Мама. Вот дерьмо. Он повернулся к ней, пытаясь скрыть свой ужасный озноб.

Выйдя из тени, она подошла к нему под порывами снежной метели.

Её щеки порозовели, карие глаза прищурились.

— Ты был слишком болен, чтобы спуститься поесть — или выполнить свою работу по дому — а сейчас я нахожу тебя крадущимся посреди ночи?

Он слишком долго ждал, надо было попытаться уйти к Руэлле ещё прошлой ночью. Если мама удержит его сегодня… Ещё чуть-чуть — и он сойдет с ума.

На периферии зрения плясали галлюцинации, в глазах темнело. Он переступил на месте; оба чувствовали, что начнут огрызаться в любую секунду.

Она наклонила голову:

— Несомненно, ты идешь к девушке. Тринадцать лет слишком мало, сынок. Твой па скажет тебе то же самое.

— Я знаю, мам. Я прошу прощения. — О, боги, мои кости.

Ладонями она обхватила его липкое лицо, её глаза расширились:

— Ах, мой Уильям, ты горишь!

— Я должен идти! — Он почти чувствовал запах духов Руэллы. Почти ощущал вкус помады, которой она себя умащивала.