Наконец я нахожу ее, его страшную рану, из которой по капле сочится кровь.

— Тотал? — В ответ раздается новый душераздирающий стон. — У тебя ссадина на хвосте.

— Что? — Он извернулся посмотреть на короткий завиток у себя на попе. Попробовал им махнуть и на самом кончике обнаружил вырванный пулей клок.

— О боже! Я ранен! Я истекаю кровью! Эти подлецы еще поплатятся за мои страдания!

— Тотал! Тебя спасет пластырь. — Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.

К нам подруливает Клык, большой, сильный, ловкий и прекрасный, как крылатая пантера.

Господи, что я за идиотка! Что это такое я говорю. Считайте, вы от меня этого не слышали.

— Ну, что там с ним? — спрашивает Клык, кивая на Тотала.

— Ему надо царапину пластырем заклеить.

Мы обмениваемся взглядами. Чего только в них нет — облегчение, взаимопонимание, ирония, любовь…

Забудьте про «любовь»! Забудьте! Я не в своем уме, совершенно точно, я спятила.

— Вон твой снайпер, вон там, видишь? — Клык показывает вниз.

Мгновенно переключаюсь на боевую готовность:

— Один или целая армия?

— Я только одного вижу.

Удивленно поднимаю брови:

— Получается, целой армии мы больше не стоим?

Глянула на Тотала:

— Давай-давай, раненый, раскрывай крылья. Ты и сам лететь можешь.

Он сжал волю в кулак и неловко спрыгнул у меня с рук. Отчаянно захлопал крыльями, но постепенно успокоился и почти что уверенно стал набирать высоту.

— В чем дело? — Игги, еще несколько минут назад кайфовавший на воздушной подушке, теперь вместе с остальной стаей придвинулся ко мне вплотную.

— Тотал в порядке. Внизу всего один снайпер. Надо его разоружать, пока не поздно.

Ангел потерлась об меня своим белоснежным крылом, улыбнулась, и на сердце у меня потеплело. Нельзя забывать, сколько в каждом из нас противоречий наворочено. Одних телячьих нежностей от моих ребят ожидать не приходится. Но зато если уж обласкают, так от всей души.

— Спасибо тебе, мое солнышко.

— Ох, мне кажется, сейчас что-то нехорошее случится. Давай поскорее с тем чуваком разберемся.

Долго меня уговаривать не надо — я уже и сама забираю вниз.

Создавшие нас психи-генетики помимо всяких других птичьих свойств наделили нас орлиным зрением. Так что прочесать землю даже больше чем с километровой высоты большого труда мне не составляет.

Я вижу его. Одинокий мужик отслеживает нас из окна здания совсем рядом с авиабазой. Виляем из стороны в сторону, резко перестраиваемся, то вниз бросимся, то круто вверх поддадим. Нам от всяческих охотников уходить не впервой — поднаторели.

— Прицельно вниз? — спрашивает Клык.

Кивнув ему, кратко через плечо инструктирую Игги:

— Игги, давай прицельно вниз. Угол примерно тридцать пять градусов. И сразу по стрелке на шесть часов.

Почему, спрашивается, Игги нужен дополнительный инструктаж? Если кто новенький и пока не в курсе, то запомните — он слепой.

Стремительно несемся вниз. На такой скорости, чтобы влететь в снайперское окно, восьми секунд за глаза хватит. Практики у нас достаточно — прием влетать в окно ногами вперед освоен нами досконально. Тысячу раз его повторить — любой дурак виртуозом станет. Бам-бам-бам, один за другим — и мы на месте. Коли вы видите в этом какие-то драмы и смертельные опасности, вы глубоко ошибаетесь. Считайте, лучше, что мы так развлекаемся. Или, точнее, жизнь наша такая: где развлечение, а где смертельная опасность, мы и сами-то разобраться толком не можем.