|
— Свобода как раз и состоит в том, чтобы делать то, что можешь и хочешь делать лучше других и непременно обязан выполнить. Разве я не прав? Свобода — не вещь, которой можно владеть или держать при себе. Это человеческая деятельность, это сама жизнь! Но разве можно жить в тюрьме? Среди томящихся в рабстве? Нельзя жить только ради себя! Нельзя — если все вокруг несвободны, несчастливы!
— Да приидет Царствие Твое, — пробормотал с усмешкой и затаенной болью Эмануэль. Перед ними лежало озеро — темное, спокойное; волны со слабым плеском лизали стены под балконом и сваи лодочного сарая. На востоке массивные очертания гор отчетливо вырисовывались на светлом, светящемся фоне небес: всходила луна. Западный край неба был темным, покрытым россыпью звезд.
Глава 4
— Эге-гей! Назад! Крик графа громко разнесся над сверкающей гладью озера, но со второй лодки ответа не последовало, и остроконечный коричневый парус продолжал как ни в чем не бывало скользить по волнам далеко впереди. — Крикните еще раз, граф Орлант, пожалуйста! — Все равно не услышат, — заметила Пернета. — О господи, теперь нам «Фальконе» ни за что не догнать. Итале! Поворачивай назад, дорогой! — Услышали, поворачивают! — воскликнул граф Орлант; он морщился и щурил глаза, так ослепительно сверкала под солнцем вода. Островерхий коричневый парус вдали, похожий на крыло ястреба, описал полукруг: лодка Итале пошла на разворот. Граф тоже развернул тяжеловатую «Мазеппу» по ветру и двинулся к берегу. Вскоре легкая «Фальконе» стала их нагонять, и они услышали голос Итале: — Хой! — Хой! — звонко ответила Элеонора; они перекликались, точно встревоженные перепелки. — Смотрите, какие тучи!.. Гроза собирается!.. Пора домой! — У вас что-то случилось? — Ничего у нас не случилось, просто домой пора! — вступила в переговоры и Пернета, указывая на вершину Сан-Лоренц, где клубились темные тучи. — Но Лаура хотела пособирать грибы в Эвальде! — О господи! Не могу я больше кричать… — пробормотала Элеонора. — Скажи им, Пернета, что ничего они пособирать не успеют: дождь вот-вот польет. А у меня в подвале и так уже два бочонка маринованных грибов… С «Фальконе» до них долетел веселый смех, а потом послышался голос Эмануэля: — Так как вы насчет грибов? — Никаких грибов! — Ну что, идем в Эвальде? — Это крикнул Итале, стоявший на носу лодки. — Никаких грибов, и никакого Эвальде! Немедленно домой! — неожиданно рявкнул граф Орлант; у него даже местный акцент усилился: так говорят крестьяне в горных селеньях. Итале в ответ самым изысканным образом поклонился, исполнил несколько элегантных танцевальных па и вдруг… исчез! — Господи, он же в воду свалился! — встревожилась Элеонора, но тут «Фальконе» поравнялась с ними, и все увидели, что Итале и Лаура просто склонились друг перед другом в глубоком поклоне, изображая одну из фигур менуэта. Когда «Мазеппа» наконец причалила к берегу, оказалось, что Эмануэль, Итале и девушки уже удобно устроились на балконе и ждут остальных. Итале что-то оживленно рассказывал; его синие глаза сверкали, лицо разрумянилось на ветру, и, глядя на него, Элеонора и Пернета переглянулись с гордостью и восхищением. — Итале, дорогой, а что, скажи на милость, приключилось с твоей шляпой? — улыбнулась Пернета. — Она же насквозь мокрая! — подхватила Элеонора. — Значит, ты все-таки свалился за борт? Пьера вдруг расхохоталась: — Он ею ловил!. |
