— Да, они всей толпой уже двинули в клуб. А Стив-механик решил задержаться, типа хлопнуть еще по пиву. Вон он, у стойки. Сейчас его очередь угощать. Вот хитрый перец. Здесь все дешевле. Решил, наверное, сэкономить.

Джек смотрит туда, где стояла Мишель, и едва не кричит от радости, когда видит, что двое в костюмах по-прежнему там.

У одного из громил на входе шрам на щеке, как у солдата модели «Зоркий». Но в нем есть та жестокая честность, какой нет и в помине у пластмассовой куклы; это не ритуальная метка задиры и драчуна. Этот шрам — настоящий. Джеку он напоминает тюремные лица и наводит на мысли о темных проулках и битых бутылках.

Ему все равно. Сейчас ему хорошо. Он не то чтобы совсем опьянел, но уже близко к тому. Стив-механик как будто прочел мысли Криса, насчет желания сэкономить, и купил всем по пиву и по текиле. До клуба пешком — минут десять. Но горло у Джека жжет до сих пор.

Буквально на пару секунд, перед тем как войти, Джек поднимает глаза на ночное небо и замирает, оглушенный пронзительным ощущением нереальности происходящего. Как будто он оказался совсем в другом мире, совсем в другой жизни. Прохладный ночной ветерок позднего лета доносит запах духов красивой черной девчонки, стоящей в очереди перед ними. Он пришел в клуб со своим другом Крисом и своим новым другом Стивом-механиком. Он выпил текилу и сказал народу, что его любимый фильм: «Братья Блюз». Он сам об этом не знал, до сегодняшнего вечера. И где-то там, в клубе, в помещении бывшего склада, есть девчонка, которую он, может быть — может быть, — сможет любить. Ему обидно и горько: он был лишен всего этого так долго. Сколько же времени он потерял?! Но оно того стоило, да. Он это чувствует, всем своим существом. Одно это мгновение стоит всей прожитой жизни.

Ему не приходит в голову, что он, может быть, этого и не заслуживает.

Джек никогда в жизни не слушал музыку так громко. Стены подрагивают, пол вибрирует иод ногами. Вибрации передаются телу. Нош дрожат. Или они дрожат сами по себе? Его белая рубашка выделяется ярким пятном в полумраке. Она светится в темноте зловещим голубоватым свечением. Крис сразу берет курс на бар, ловко лавируя в толпе. Джек со Стивом-механиком стараются не отставать. Идут по следу его хлебных крошек, углубляясь все дальше и дальше в лесную чащу.

Крис уже пробился к стойке, но даже ему составляет немалого труда привлечь внимание бармена. Джек в жизни не видел, чтобы в таком тесном пространстве было столько красивых девушек. Они совсем не похожи на тех, которых он видел, когда ходил в пабы с Терри. И даже на тех, которых он видел сегодня. Эти девушки одеты специально для клуба. То немногое, что на них есть, призвано не скрывать, а подчеркивать и дразнить. На самом деле, эти наряды — сплошное кружево и лайкра — намекают на обнажение еще откровеннее, чем само по себе обнаженное тело. Это даже не одежда, а скорее, подарочная упаковка. Джек не знает, куда смотреть. Смотреть хочется, да. Завороженно, не отрываясь. Но, с другой стороны, надо бы изобразить безразличие. Прямо хоть разорвись. Каждый взгляд, каждый поворот головы открывает все новые и новые разновидности: ног, губ, грудей, задниц, бедер и глаз.

Он опять видит ту девочку, которая была в очереди перед ними. Она стоит совсем рядом, и от этого Джеку слегка тревожно. В голове бродят всякие мысли. Она замечает, что он на нее смотрит, и тоже смотрит па него в упор: такая красивая, такая уверенная в себе, и Джек смущенно отводит взгляд. Девчонка смеется, хотя и беззлобно, и продолжает прерванный на секунду разговор с подругой — о чем-то своем.

Мишель что-то не видно. Впрочем, в клубе полно потайных «закоулков», так что она наверняка где-то здесь.

Танцплощадка в центре главного зала немного утоплена в пол, и все это напоминает рейв в саду «Синего Питера». Но люди танцуют везде: и у барных стоек, и у ограждений, и даже пробираясь в толпе.