«Его знание зданий, крыш и инструментов, в сочетании со злостью и бесстрашием – сделали его заключенным, находящимся под самым пристальным надзором, – писала «Санди мейл». – Детективы, которые знали его по годам деятельности взломщика, утверждают, что он может взбираться по стенам, как муха. Вероятно, Холлидей никогда не перестанет пытаться сбежать. Полицейские, которые его знают, говорят, что будут наблюдать за ним каждую минуту его пожизненного заключения, что означает, если он доживет до старости, по меньшей мере еще 40 лет сводящего с ума существования за красными кирпичными стенами Богго-Роуд».

В течение следующих 11 лет заключения Холлидея трижды в день обыскивали с раздеванием. В камере ему разрешалось носить только пижаму и тапочки. Два офицера сопровождали его повсюду. Его занятия были отменены. На его камере Д-9 были установлены дополнительные замки, также дополнительные замки установили и на всем крыле «Д». Прогулочный двор номер пять превратили в максимально охраняемый двор, где Холлидей мог передвигаться днем в пределах стальной клетки. Только по выходным дням одному из заключенных позволялось играть с ним в шахматы внутри клетки. Холлидею не разрешалось разговаривать с другими заключенными из опасения, что он поделится с ними своими бесконечными планами побега.

8 сентября 1968 года брисбенская газета «Правда» сообщила, что Холлидею недавно исполнилось 60 лет, в статье под заголовком: «СЛОМЛЕННЫЙ УБИЙЦА НИ С КЕМ НЕ ОБЩАЕТСЯ». «Из глаз квинслендского убийцы и беглеца из тюрьмы Артура Эрнеста Холлидея по прозвищу Гудини исчез блеск, – говорилось в статье. – После нахождения в течение многих лет под постоянной двойной охраной и самых строгих мер безопасности, принятых когда-либо по отношению к какому-либо заключенному в нашем штате, 60-летний Дрищ Холидей превратился в ходячий овощ внутри мрачных стен Богго-Роуд».

Но Холлидей обладал «неукротимым духом», как выразился тогдашний начальник тюрьмы в интервью для прессы, «которого строгое наказание не смогло сломить, и он никогда не жаловался на условия содержания, какими бы суровыми и стесненными они ни были».

Чем дольше продолжалось его заключение, тем меньше Холлидей становился одержим идеей побега. К концу шестидесятых он был уже слишком стар, чтобы карабкаться по красным кирпичным стенам Богго-Роуд. После нескольких лет хорошего поведения он получил должность тюремного библиотекаря, что позволило ему поделиться своей любовью к литературе и поэзии с наиболее заинтересованными заключенными. Они регулярно собирались в прогулочном дворе, чтобы послушать, как Гудини Холлидей читает стихи своего любимого персидского поэта-философа Омара Хайяма, чьи работы он обнаружил в тюремной библиотеке еще в 1940-х годах.

Его любимой поэмой была «Рубайят» Хайяма, которую он часто декламировал над шахматной доской с металлическими фигурами, тщательно выточенными им собственноручно на станке в тюремной мастерской.

Репортерская удача

В итоге величайшим трюком Гудини Холлидея стало выживание в тюрьме Богго-Роуд. В конечном счете он покинул тюрьму через парадные ворота после отбытия двадцатичетырехлетнего срока за убийство Атола Маккоуэна, провожаемый поздравительными улыбками как заключенных, так и тюремных служащих.

В апреле 1981 года репортер «Брисбен телеграф» Питер Хансен нашел Дрища Холлидея, моющего золото в ручье неподалеку от Килкоя, где тот долгое время проживал отшельником, заплатив пять долларов Департаменту лесного хозяйства, чтобы законно находиться на лесных землях в качестве золотодобытчика.

«Я никогда не признавал вины, – сказал Холлидей по поводу своего спорного обвинения в убийстве. – Бишоф просто выдумал то мое признание, которое озвучил в суде. Знаете ли, Бишоф был жестоким человеком.