Автобус вышел в рейс практически вовремя, так что, не особо нарушая скоростной режим, мы выехали на Ржевскую дорогу. Я иногда начинал дремать, цепко держа гитару в объятиях, а воспитательница, достав небольшой блокнотик, что-то писала, изредка прерываясь и задумываясь. Заглянув, я увидел планы, графики и какие-то схемы. Пару раз мелькало моё имя. Смотреть было не очень удобно, но, похоже, воспитательница, пока свежа память, составляла список дел по моему возвращению, что будем делать и куда бегать. Регистрация песен, запись в школе и всё такое.

Как оказалось, водой можно было не запасаться. Автобус заезжал во все населённые пункты по пути, так что купить воду было не проблемой. В одном городке, в половине пути от Ржева, была получасовая остановка, и мы пообедали в придорожном кафе. Я съел харчо, впервые попробовав это блюдо, поэтому остаток пути обпивался водой – почему суп такой острый? И ещё, пока Нина Андреевна сидела в салоне и охраняла гитару, я успел сбегать к киоску Союзпечати, в котором купил с десяток тетрадей, пачку конвертов, баночку с тушью, перья, карандаши и другие письменные принадлежности. Всё это мне упаковали в плотную бумагу и перевязали бечёвкой, я оплатил шесть рублей семнадцать копеек. М-да. Бумага и писчие принадлежности нужны мне были для тренировок, такими я ещё не пользовался, руку надо набить.

Естественно, Нина Андреевна поинтересовалась, что у меня за свёрток. Честно пояснив, что это, я был немного удивлён последующим вопросом: откуда у меня деньги? Ответил, что мне сунули их после сыгранного репертуара в зале ожидания автовокзала. Крыть воспитательнице было нечем, лишь спросила, почему я взял?

– Дают – бери, бьют – беги, – пожал я плечами, на что она только махнула рукой.

До Ржева мы не доехали, сошли чуть раньше. Даже не у населённого пункта, а на перекрёстке дорог.

– Далеко идти? – спросил я, когда автобус отъехал, вешая за спину гитару и беря свёрток с писчими принадлежностями в левую руку, а бутылку с водой – в правую.

– Нет, километра четыре. Там дальше деревня небольшая, Петухово. Рядом с ней и находится пионерлагерь.

– Ага, с названиями разобрался. Тогда идём, посмотрим какое там житьё-бытьё.

– Может, не понравится? – улыбнулась воспитательница.

– Не понравится, сбегу, – пожал я плечами. – Не вижу в этом проблем.

– Куда сбежишь? – даже остановилась Нина Андреевна.

Обернувшись, я спокойно пояснил:

– Не волнуйтесь, к началу сентября я вернусь, я же помню нашу договорённость. Нужно учиться, да и музыкой заниматься.

– А почему сразу в детдом не хочешь вернуться? – спросила воспитательница, догнав меня, и дальше мы шли неспешным шагом.

– У вас есть мечта, Нина Андреевна?

– У всех она есть.

– У меня, как вы понимаете, тоже. Я мечтаю увидеть море. Поживу дикарём на берегу всё лето и вернусь загорелый, с белоснежной улыбкой на лице и счастливый. К концу лета буду, обещаю. Да и куда мне идти?

– Ты это всё-таки брось, на море он собрался, – немного возмутилась Нина Андреевна. – Веди себя как все. Кстати, ты пионер?

– Конечно. Только галстук так и не научился завязывать, мама это всегда делала.

– Хм, извини, что напомнила.

– Ничего, я сильный. Да и привыкаю уже, – вздохнул я. – Когда вырасту, я буду жить на берегу моря. Из окон моего дома будет вид на красивейшие закаты. В Адлер поеду, точно, в Адлер.

– Мечтатель.

Никаких попуток нам не попалось, пока шли, дорога оставалась пустой, лишь ветер гонял пыль. Впереди действительно виднелась деревня, но мы раньше свернули на укатанную полевую дорогу, дошли до брода.