|
– Какой красивый рисунок. Это твой дом? Алекс покачал головой. – Ты его где-то видел? Он поднялся со стула и подошел к доске. – Это дом, который я купил бы маме, будь у меня деньги, – объяснил он, обведя рукой тщательно прорисованную арочную парадную дверь. – У него желтая крыша, а цветы растут в палисаднике, и их много в спальнях. Я продолжила тему, заметив, что его плечи начали опускаться. – И сколько в доме спален? – Точно не знаю. Алекс взял синий маркер и продолжил рисовать, удивляя мастерством: флюгер в форме петуха на крыше, два куста лавра по сторонам двери, собака, бегущая по дорожке. Я наблюдала, не произнося ни слова, мысленно делая записи. Алекс нарисовал маленький круг в палисаднике и заполнил его точками: клубничная грядка, объяснил он, потому что его бабушка выращивала клубнику, чтобы варить варенье. Наконец он завершил рисунок двумя огромными крыльями, высоко над домом, на небе. – Что это? – спросила я. – Ангел. Чтобы защищать нас от плохого. Хотя я никогда не видел ангела. – Едва произнеся эти слова, Алекс словно отгородился, разорвав визуальный контакт, поднял руку ко рту, будто испугался, что сболтнул лишнее. Я спросила Алекса, не будет ли он возражать, если я открою окно. На практике убедилась: открытое окно вселяет в пациентов уверенность, что они не в ловушке, выход есть, если вдруг возникнет необходимость, пусть даже для того, чтобы выбраться из этих окон, потребуется высокая лестница и ловкость Человека-Паука. Он кивнул, глубоко вдохнув. Уже расслаблялся. Это хорошо. Я села, скрестив ноги на полу, выложенном разноцветной мягкой плиткой, достала из сумки блокнот и ручку. Алекс переминался с ноги на ногу, глядя на Майкла, сидевшего на стуле в другом конце комнаты. – Не будешь возражать, если я стану кое-что записывать по ходу нашей беседы, Алекс? Он устроился поудобнее, скрестил ноги, положил руки на лодыжки и кивнул. – Я тоже кое-что записываю. – Ты? – поинтересовалась я. – Рассказы? Стихи? Ведешь дневник? На третьей моей попытке его глаза ярко вспыхнули. – Я веду дневник. Записанное позволяет мне лучше понять смысл. Я подняла блокнот, но Алекс смотрел в угол, глубоко задумавшись. – Откуда он у вас? – спросил он, уставившись на мой шрам. – Ерунда. – Я провела рукой по неровной канавке, тянувшейся со щеки на шею, напоминая себе, что эмоции надо держать в узде. – Ты когда-нибудь падал с велосипеда? – Однажды я поцарапал колено. – Долгая пауза, Алекс словно вспоминал тот давний случай: – Почему вы носите на шее горловину флакона? Он смотрел на серебряный талисман, висевший на цепочке. Я приподняла его. – Это не горловина флакона. Я называю его «SОS-талисман». Он подскажет людям, что делать, если у меня вдруг случится анафилактический шок. Алекс повторил слова «анафилактический шок». |
