И я ее забрала.

Мне сказали, что девочка ждет меня у вдоха в цитадель, и я спешила к ней, шагая по длинным коридорам за одним из солдат Клинков. Шла, уставившись на широкую спину в черном мундире и на меч, висевший на боку.

Уже ничему не удивлялась, но все еще не оставляла попыток понять, что со мной произошло на самом деле. Неожиданно в голову пришла вполне разумная мысль.

Я умерла, сказала себе.

Да, в той аварии я все таки не выжила. После этого попала в ад – судя по тому, что видела вокруг, и по воспоминаниям о супружеской жизни с Флореном де Эрве.

Или же в рай, потому что здесь у меня был ребенок.

Дочь, которую я не могла родить в своем мире.

И я ее увидела – маленькая, сжавшаяся в комочек девочка в грязном кружевном платьишке, сидевшая на нижней ступеньке у входа в цитадель.

Меня как раз вывели из железных дверей, захлопнув их за моей спиной – хорошо, хоть не пнули сапогом в спину, за «заслуги» покойного мужа перед отечеством.

Я посмотрела на Анаис Дюваль – потому что титула у нас больше не было, – а она, повернув голову, посмотрела на меня. И уже в следующую секунду меня накрыло волной огромной, всепоглощающей материнской любви. Настолько сильной, что я едва удержалась на ногах, а к глазам прилили слезы от рвущихся наружу чувств.

Но я не стала плакать. Решила, что не буду пугать девочку, которая и так выглядела порядком запуганной и жалкой до невозможности.

Но это был мой ребенок, я знала! Я ее родила и буду любить ее всегда. И пусть я не была Лорейн Дюваль, сейчас меня это мало волновало, потому что ее чувства и воспоминания давно уже стали моими.

Вернее, с воспоминаниями было все не так и просто, но зато в чувствах у меня не было никаких сомнений.

– Анаис! – позвала я, услышав, насколько хрипло прозвучал чужой, совсем не мой голос.

Свою новую внешность я тоже не представляла, видела лишь темную длинную косу, спадавшую мне на грудь. А ведь я от природы была блондинкой, стриглась коротко и модно.

– Иди ко мне, девочка моя! – добавила я.

И она, поднявшись на ноги, пошла.

Пока Анаис поднималась по ступеням, я окинула быстрым взглядом кривоватые дома неподалеку – одно  и двухэтажные, деревянные, с покосившимися ставнями и редкими стеклами в окнах. За ними на невысоком холме возвышался еще один квартал, явно побогаче – встречались и трехэтажные гиганты с красной черепицей крыш, – а вдали золотели далекие шпили храмов.

Затем я подняла глаза и уставилась на садившиеся солнца.

Первое из них – Иртэ.

Потому что было еще и второе – Врон, память Лорейн подсказала.

И да, у меня пропали последние сомнения в том, что я попала в другой мир.

Впрочем, сейчас меня это мало волновало, потому что ко мне подбежал мой ребенок. И я обняла девочку, подхватив ее на руки и прижав к себе.

Она показалась мне очень худенькой и слабой. Тут Анаис всхлипнула, и по ее чумазому личику с тонкими чертами – из нее вырастет настоящая красавица! – потекли слезы. И я прижала ее к себе еще сильнее, а потом принялась гладить по спине.

– Мама! – выдохнула она мне в ухо, на что я тоже не удержалась от слез, хотя не хотела, не собиралась плакать.

– Мама, – повторила я. – Да, я твоя мама! А ты моя дочь, и я больше никогда… Обещаю, никогда не дам тебя в обиду!

Девочка продолжала всхлипывать, но я гладила и покачивала ее так долго, пока она не успокоилась.

– И вот еще, – сказала я даже не ей, а самой себе, – у нас с тобой все будет хорошо! Да, впереди нас ждут непростые времена, – потому что я понятия не имела, куда мне идти и что делать в этом мире двух солнц, – но мы обязательно справимся.

Наконец, Анаис затихла на руках, пристроив голову на мое плечо.