— Эй! Я вообще-то тут стою уже минут десять! Вы там долго будете махать молотком? Я могу войти? Какого черта вы молчите?

Ноль эмоций. Стучит и дальше. Мышцы переливаются в солнечных лучах, перекатываются под смуглой кожей. Черт. И что мне здесь стоять до вечера? Пока он там не закончит прибивать свои сваи или что он там делает?

Я осмотрелась по сторонам и, когда где-то опять замычала корова, меня аж передернуло. Прекрасно, у него здесь коровник, может, еще и свинарник с конюшней. Через день я здесь просто задохнусь от вони. Переминаясь с ноги на ногу, я утонула каблуками в песке и траве, выругалась и попыталась выдернуть каблуки из мерзкой мякоти.

— Эй, ты, там наверху. Мистер, как вас там зовут! Я приехала после вашей смски, вы меня пригласили ваще-то. А! Алееее! Ой!

К ней приближался большой белый и напыщенный петух с красным гребнем, налитым словно кровью. Его борода телепалась, напоминая мне срамное место у мужчин, и оно подпрыгивало в такт быстрому шагу петуха, который явно был настроен по отношению ко мне более чем воинственно. Стало страшно, и я испуганно прижала руки к груди.

— Алеее. У вас тут…ой…он ко мне идет! Уберите его!

Взвизгнула и попятилась назад. Нахохрившись, петух пошел на меня еще более агрессивно. Он явно метил на золотистые пряжки на туфлях. Когда ему удалось нацелиться и клюнуть, я заорала и побежала прочь, подворачивая ноги.

— Ваш петух взбесился, уберите от меня эту зверину! Он меня сейчас сожрёт! Вы что, его не кормите?! Аааааааа! Уберите петуха!

Никто и не думал приходить мне на помощь. Я носилась по двору, петух за мной следом, пока не додумалась скинуть туфли, и тот не принялся клевать пряжки, а я в ужасе забралась на сложенные горкой дрова и стояла там, переминаясь с ноги на ногу, босая, взъерошенная и перепуганная. От одной мысли, что мои ноги перепачканы песком и, возможно, еще чем-то мерзким, делалось дурно.

— Ваш петух, как чокнутая псина. Он кидается на людей! Эй! Вы негостеприимный и отвратительный тип! Слышите меня? Я с вами говорю!

Свёкор… да, теперь он ей якобы свекор, спускался сверху, не оборачиваясь ко мне, как будто меня не существовало, и он меня совершенно не слышит. Мерзкий и гадкий придурок. Явно задрал нос и вообразил себя черт знает кем. Полковник. Можно подумать. А мой отец — нефтяной магнат и…И тут же прибило, тут же все сникло внутри от мысли об отце. Болью сдавило грудь. Я попыталась слезть с дровницы, но бревна подо мной скрипнули и чуть пошатнулись. Сделаю шаг, и вся эта конструкция рухнет вниз. Черт, черт, черт. Где-то вдалеке за продолговатым строением насмешливо заржал конь. Ну вот…здесь еще и кони.

— Ммм…мистер Керук!

Громила прошел по двору, привычно пнул петуха, пронес лестницу куда-то в сарай. Я проследила за ним взглядом полным растерянности и беспомощной злости. Ходит здесь и на меня не обращает внимание. Что он о себе возомнил?

— Мистер…Керук, вы бы не могли снять меня отсюда, а то ваши дрова сейчас обвалятся, и я упаду. Я могу сломать себе руку или ногу. Алеееее! Вы что, глухой?

Полковник наконец-то посмотрел на меня, и его густая черная бровь скептически вздернулась вверх. Лицо совершенно безэмоциональное, губы поджаты. Во взгляде скорее раздражение и недоумение. Как будто я или пустое место, или вообще досадное недоразумение. Какое-то время он меня рассматривал, и я даже воспылала надеждой. Ведь меня всегда считали красивой, я сводила мужчин с ума, и они млели передо мной и теряли дар речи. Инстинктивно поправила прядь волос за ушко. Улыбнулась одной из своих самых соблазнительных улыбок. И помахала ручкой.

— Хай!

Бровь полковника приподнялась еще выше.