Нет, они не могли рассчитывать на спасение базы, и адмирал приказал гарнизону капитулировать, если враг подойдет к ним на дистанцию поражения энергетическим оружием. Мысль, что Пол попадет в лагерь для военнопленных (тем более — к хевам), разрывала ей сердце, но все же он останется в живых. «А это самое главное», — сказала она себе. Он будет жить.

Она позволила себе еще мгновение переживать острую молчаливую боль, а потом отодвинула мысль о Поле Тэнкерсли в дальний уголок памяти и закрыла за ним дверь с такой же любовью и осторожностью, как закрывала отсек жизнеобеспечения за Нимицем. Лидо ее смягчилось, и она снова нажала кнопку связи.

— Флагманский мостик, начальник штаба слушает.

— Это капитан, Эрни. Передайте, пожалуйста, адмиралу, что я на месте и жду его приказов.

Контр-адмирал Женевьева Чин смотрела в экран на капитанском мостике флагманского корабля флота Народной Республики Хевен «Новый Бостон» и пыталась не проявлять беспокойства. Это не нервы, говорила она себе. Не обычная нервность. Тот факт, что ее назначили возглавлять первую настоящую атаку на врага, несмотря на несоответствие ее ранга такой большой ответственности, должно было стать предметом гордости, но за исключением пары эсминцев, упорно висевших как раз вне зоны досягаемости ее ракет, не было никаких признаков мантикорцев. Конечно же, эти шпионы уже раззвонили о вторжении по всей системе, и командир их обороны прекрасно все знает и где-то прячется, но это ее не беспокоило. Никакая система РЭП не поможет ему проскользнуть к боевым порядкам Чин на дистанцию выстрела незамеченным. Даже если только он не находился в сверхъестественно удачной позиции, когда получил первое донесение о прибытии ее кораблей, у него не хватит времени занять позицию для атаки (разве что абсолютно самоубийственную) без активации собственных импеллеров.

Однако вопреки собственным рассуждениям она чувствовала явное напряжение. Уже скоро поворот, а она никак не может обнаружить этих ублюдков! Они давно должны были появитья… если только не решили оставить «Ханкок» без боя.

Если предположить, что ее информация об их численности верна, этот шаг был разумным ходом, однако он противоречил ее собственным представлениям о мантикорском Флоте. Эдвард Саганами установил стандарты для КФМ в своем последнем бою, когда погиб, защищая конвой, — он в одиночку сражался против пяти кораблей. Его преемники в течение многих столетий доказывали, что достойны его славы, и традиции их создавались не за один день. И Женевьева не могла себе представить, что мантикорский адмирал подмочит свою репутацию, отступив без боя.

Нет, он где-то здесь и что-то замышляет. Она не могла его увидеть, но ей и не надо было видеть его, чтобы понять это.

— Остановка двигателя через пять минут, — доложила Озелли.

— Спасибо, Шарлотта. — Хонор посмотрела на экран, который показывал теперь лицо Марка Сарнова, и открыла рот, чтобы доложить ему.

— Я слышал, — опередил он, и выражение его лица было менее напряженным, чем раньше.

Действительно, он выглядел почти спокойным, как будто почувствовал облегчение, когда наступил этот момент. Да, холодно подумала Хонор, они смогли пробраться так далеко, не будучи замечены противником. Дредноуты авангарда двадцать восемь минут назад сделали поворот и едва ли продолжали бы снижать скорость, если бы знали, что неприятель теперь находился прямо перед ними.

— Да, сэр. Какие будут приказания?

— Пока никаких.

— Хорошо, сэр.

Хонор откинулась назад, положив локти на подлокотники командирского кресла, и снова посмотрела на план-схему.