-  О! Уважаю таких клиентов - цену себе знают, и в то же время без мытарств над прислугой. Милости прошу, сей момент всё организую.

    Он метнулся в задние комнаты, подняв лёгкую суету среди слуг и заставив их проявить хоть какую-то активность. А пока что Линн, усевшись на гладко оструганной лавке, осматривалась по сторонам. Да уж, после городских трущоб тут было на что поглядеть - хотя с первого взгляда и было похоже.

    Массивные опоры поддерживали могучие потолочные балки, хоть и потемневшие от времени и копоти, но явно было видно, что по ним не так давно прошлись метлой да тряпкой - по крайней мере, паутина клочьями не висела. Полы из широких деревянных плах недавно были выскоблены, а не далее как утром даже вымыты. По стенам весело радовали глаза развешенные керамические тарелки, вышитые полотенца чередовались со связками лука и перца. Да и собравшиеся отличались своей разношерстностью, пестротой - и всё же какой-то несуетливой степенностью от завсегдатаев городских кабаков.

    На столе перед ними появился большой горшок гречневой каши с томлёным молоком да льняным маслом - а вот и деревянные ложки, кстати. Линн наворачивала за обе щеки. Вот уже вторая тарелка необычайно быстро опустела перед ней, а она всё никак не могла остановиться - уж больно вкусно было, да и аппетит на свежем воздухе разгулялся ещё тот. Что такое десерт, она догадывалась смутно, но прозрачная розовая трясучка с подливкой оказалась сладкой и до изнеможения привлекательной.

    -  Уфф, - вздохнула девчонка и, тихонько рыгнув, в самом благодушном настроении отодвинула от себя тарелку с ложкой.

    А сама с какой-то тоской смотрела, как Зугги доедает свою, неизмеримо большую, порцию. В неё уже не влез бы даже самый махонький и самый лакомый кусочек, но тем не менее она впервые за долгое время наелась досыта - и ещё к такому не привыкла.

    Кузнец поворчал вполголоса на высказанное "несносной девчонкой" пожелание вымыться, но покорно пошёл в свою комнату. А Линн сначала даже не поверила своему счастью, оказавшись в большой деревянной лохани, наполненной восхитительно горячей водой. И лишь когда заботливые мягкие руки служанки вымыли ей голову, а потом вылили сверху кувшин подогретой - подогретой! - воды, девчонка начала размякать душой и телом.

    -  Ещё раз! - потребовала служанка.

    Повторно вымыв короткие волосы Линн, она затем принялась скоблить её кожу намыленной губкой, словно мыла полы. Та сначала подивилась такому диковинному обхождению - но, в конце концов выйдя из-под финального водопадика и завернувшись в похрустывающую от чистоты простыню, Линн почувствовала себя отмытой до скрипа. До неприличия прямо-таки. Но это ощущение ей всё-таки понравилось, и она втихомолку дала себе зарок - если всё выйдет, то подвергаться эдакой приятной процедуре хотя бы раз в седьмицу.

    Сидящая на спинке стула дрорда посматривала на свою хозяйку с явным неодобрением и даже осуждением. Но, по крайней мере, подпалить постоялый двор не пыталась - и то ладно.

    А тем временем, деликатно постучавшись в дверь, давешний рябой малый принёс ворох одежды.

    -  Примерьте да посмотрите, - проворчал он, ставя на стол большое зеркало в резной деревянной раме на подставке.

    Линн на пару сетангов потеряла дар речи. Да тут с ней обращаются едва ли не как со знатной госпожой. "А чем я не маленькая леди, потомок старинного, но захиревшего ныне рода? Жаль, манерами не вышла!".

    Тем не менее, не без помощи служанки она выбрала себе платье и ещё несколько одёжек, обращая внимание главным образом не на фасон, а на добротность. И в конце концов зеркало послушно показало симпатичную розовощёкую деваху в приличной одежде и с пепельно-чёрными волосами.