О Боже. Каркольф в конце концов ее выебла. Но не в хорошем смысле. Совсем не в хорошем.

Шев успокаивающе подняла ладони, пытаясь выгадать себе время что-то придумать.

— Послушай! Ты сказал достать сумку, и я достала, что еще я могла сделать? — Она ненавидела нытьё. Знала, что нет смысла умолять, но ничего не могла с собой поделать. Посмотрела, как головорезы медленно приближаются, и уже знала, что остался лишь один вопрос: как сильно они ее побьют. Крэндалл с перекошенным лицом шагнул к ней.

— Послушай! — завизжала она, и он ударил ее в бок. Не самый сильный удар из тех, что она получала, но к несчастью его кулак попал прямо туда, куда попал борт телеги. Вспышка боли пронеслась по ее внутренностям, Шев согнулась пополам и облевала его штаны.

— Ну, это уже всё, мелкая ебаная сука! Держите ее.

Рябой схватил ее за левую руку, а тот, что в дурацкой куртке, за правую, упер руку в горло и прижал ее к стене. Оба ухмылялись, словно давно так не веселились. Шев же бывало и получше — один махал ножом у нее перед лицом, ее рот жгло рвотой, а бок огнем, и она скосила глаза, уставившись на блестящий кончик.

Крэндалл щелкнул Мэйсону пальцами.

— Дай мне топор.

Мэйсон поморщился.

— Скорее всего, за всем стоит эта сука Каркольф. Шеведайя ничего не могла сделать. Убьем ее, и она не поможет нам достать то, что нужно, а?

— Теперь вопрос уже не в деле, — сказал Крэндалл, мелкое крысомордое ничтожество, — а в том, чтобы преподать урок.

— Какой урок ты преподашь? И кому?

— Просто дай мне ебаный топор!

Мэйсону это не понравилось, но он зарабатывал на жизнь тем, что ему не нравилось. Вряд ли это стало бы для него какой-то чертой. Его выражение говорило: мне правда жаль, но он все равно достал свой топорик, шлепнул отполированной рукоятью по ладони Крэндалла и с отвращением отвернулся.

Шев извивалась, как разрубленный напополам червяк, но из-за боли в ребрах едва могла вздохнуть, и два ублюдка держали ее крепко. Крэндалл наклонился поближе, схватил ее за рубашку и вывернул.

— Сказал бы я, что было приятно иметь с тобой дело, только приятно ни хуя не было.

— Постарайтесь в этот раз не забрызгать меня, босс, — сказал Рябой, прикрывая ближний к ней выпученный глаз, чтобы её мозги в него не попали.

Шев глупо всхлипнула, и крепко сжала глаза, когда Крэндалл поднял топор.

Вот и всё, да? Это и была ее жизнь? Дерьмовая, если подумать. Несколько хороших моментов со сносными людьми. Сделано немного маленьких добрых дел. Несколько маленьких побед вырвано из череды поражений. Она всегда полагала, что хорошее еще придет. То хорошее, что дадут ей. То хорошее, что даст она. Но получалось, что всему подходил конец.

— Давно я уже не слышала молитвенных колокольчиков.

Шев снова открыла глаза. Высоченная рыжеволосая женщина, которую она затащила в свою постель этим утром, и о которой совсем забыла, стояла в курительной комнате Шев, в той самой изодранной кожаной жилетке и внимательно смотрела на колокольчики на полке.

— Вот этот очень красивый. — Она коснулась бронзы своими покрытыми коростой пальцами. — Вторая династия.

— Чё это за ебаный шут? — прорычал Крэндалл, взвешивая в руке топорик.

Женщина лениво перевела на него взгляд своих глаз. Точнее одного глаза, который был виден Шев — поверх другого висели спутанные рыжие волосы. Костистое лицо было покрыто синяками, нос порезан, опух и покрыт засохшей кровью, губы разбиты и раздулись. Но в этом налитом кровью глазу был тот еще взгляд, когда он повернулся на Крэндалла и его четверых головорезов, на миг задержался на Мэйсоне, а потом вернулся обратно.