— Думаю… думаю, что да… Я…

— Что еще?

— Видите ли, я думал, что у вас найдутся кое-какие возражения. Мол, шум. Вонь.

— Никаких.

— О!

— С другой стороны, — проговорил зимородок (речь его, казалось, постоянно сопровождалась хриплым смехом), — раз уж мы оба здесь, ты мог бы заодно попросить меня и еще о чем-нибудь.

— Но о чем?

— О чем угодно. Попроси о том, чего тебе хочется больше всего.

Август полагал — до того момента, как высказал свою нелепую просьбу, будто именно это и просил, но тут его вдруг обдало жаром с ног до головы, дыхание сбилось и он понял, что промахнулся, однако еще не все упущено. Краска густо залила его щеки.

— Э-э, — промямлил он заикаясь, — вон там, в Медоубруке… есть… есть один фермер, а у него дочь…

— Да-да-да, — нетерпеливо проговорил зимородок, словно был прекрасно осведомлен о желании Августа, и не хотел утруждать себя выслушиванием ненужных подробностей. — Но сначала давай решим вопрос о плате, вознаграждение — потом.

— О плате?

Зимородок рассерженно завертел головой, поглядывая то на Августа, то на небо, то на ручей, словно подбирал наиболее колкие замечания, дабы сполна выразить свое недовольство.

— Плата, — повторил он. — Да, плата — и еще раз плата. Тут не в тебе дело. Давай назовем это любезностью, если тебе так больше нравится. Возврат некоей собственности, которая — пойми меня правильно — непреднамеренно, в чем я не сомневаюсь, попала тебе в руки. Я имею в виду, — впервые за все время их беседы зимородок на миг выказал признаки не то нерешительности, не то беспокойства, — я имею в виду колоду карт, игральных карт. Старых игральных карт. Которыми вы владеете.

— Карты Вайолет? — переспросил Август.

— Именно.

— Я попрошу у нее.

— Нет-нет. Видишь ли, она считает, что карты принадлежат ей. Вот так. Поэтому она не должна ничего знать.

— Вы хотите, чтобы я их украл?

Зимородок умолк. На мгновение он бесследно исчез, хотя могло оказаться так, что внимание Августа от усилия воображать себе облик птицы всего лишь переключилось на чудовищное преступление, которое ему предписывалось совершить.

Появившись снова, зимородок выглядел уже не таким требовательным.

— Ну как, раскинул мозгами получше насчет своего вознаграждения? — Голос его звучал чуть ли не ободряюще.

Конечно же, Август раскинул. Мысль о том, что он может попросить у них Эми (даже не пытаясь представить, как осуществится этот посул), приглушила в нем страстное вожделение: его охватило смутное предчувствие того, что произойдет, если он овладеет ею — или еще кем-то. Но кого еще он мог выбрать? А что, если он попросит…

— Всех, — вымолвил он еле слышно.

— Всех?

— Любую, кого захочу. — Если бы Августа не захлестнуло внезапно бешеное желание, то чувство стыда никогда бы не позволило ему произнести эти слова. — Власть над всеми.

— Готово. — Зимородок, оглядевшись, прочистил горло и почесал бородку черным коготком, явно удовлетворенный заключением этой нечистоплотной сделки. — В лесу за озером есть водоем. Там, далеко в воду, выступает скала. Положи карты туда — в их мешочке, в их шкатулке, а взамен забери дар, который тебя там ждет. Не мешкай. Пока!

Сумерки сгущались, предвещая грозу; сумятица закатных лучей исчезла. Вода в ручье потемнела: виднелись только переливчатые струйки, образуемые нескончаемым течением.