Каллен повеселел. «Фабрика» звучала привычно и повседневно.

— У меня был брат, — сказал он, — который работал на фабрике верхнего трикотажа, но...

— Силы небесные, мистер Каллен, я имел в виду фабрики верующих. Я должен обеспечить образование людей, чтобы они верили в меня. Читать проповеди слишком непроизводительно. Я сторонник массового производства. Хочу, чтобы настал день, когда меня назовут Генри Фордом Утопии. В одном Бруклине двенадцать фабрик, я населю верующими весь мир, когда изготовлю их в нужном количестве. — Он вздохнул. — Боже мой, если бы у меня было достаточно верующих. Их должно быть не меньше миллиона, чтобы процесс стал необратимым, а пока приходится лично заниматься всякими пустяками. Какая тоска! Мне до сих пор приходится напоминать, кто я такой, даже апостолам. Кстати, Каллен, — я прочел твои мысли и узнал, как тебя зовут, — ты, конечно, захочешь стать верующим?

— Ну, понимаешь... — пробормотал Каллен с беспокойством.

— Перестань. Другие боги рассвирепели бы из-за твоего вмешательства и давно расправились бы с тобой — Он щелкнул пальцами. — Вот так. Но только не я, потому что считаю, что убивать людей грязно и опрометчиво. Тем не менее ты должен стать верующим.

Каллен был умным ирландцем. То есть он признавал существование привидений-плакальщиц, гномов и маленького народца и без предубеждения относился к полтергейстам, оборотням, вампирами и прочей иноземной нечисти. Он был достаточно хорошо образован, чтобы насмехаться над сверхъестественными существами. Тем не менее Каллен не намеревался компрометировать собственную веру. Он не был силен в теологии, но если смертный называл себя богом, это попахивало ересью, не говоря уже о богохульстве и святотатстве, даже для него.

— Ты мошенник, — смело заорал он, — попадешь прямо в ад.

Мистер Крамли щелкнул языком.

— Какие ужасные слова и совершенно излишние! Конечно, ты в меня веришь.

— Правда?

— Ладно, если упрямишься, я сотворю мелкое чудо. Достаточно беспокойное, — Он помахал левой рукой. — Зато теперь ты в меня веришь.

— Конечно, — обиженным тоном произнес Каллен. — И всегда верил. А как я должен тебе поклоняться? Хочу все делать правильно.

— Просто верь в меня. Теперь ты должен отправиться на фабрику, а когда мы вернем тебя домой — никто не заметит твоего отсутствия, — ты продолжишь жить как истинный верующий.

Кондуктор улыбнулся, погружаясь в религиозное исступление.

— О, счастливая жизнь! Я хочу поскорее попасть на фабрику.

— Конечно, — сказал мистер Крамли. — Иначе тебе не стать истинным крамлиитом, верно? Пошли!

Он показал на дверь вагона, и та бесшумно открылась. Они вышли из вагона, Крамли вытягивал руку перед собой. Скала расступилась перед ними, а потом снова стала непроницаемой за их спинами. Каллен прошел сквозь стену, следуя за крошечной фигуркой своего бога.

«Это бог, — думал Каллен. — Любой бог, способный на такое, заслуживает того, чтобы в него верили».

А потом он очутился на фабрике — в другой пещере, меньше размером. Судя по всему, мистер Крамли испытывал к пещерам слабость. Впрочем, Каллен почти не обращал внимания на окружающую обстановку. Вернее, мало что видел, учитывая застилавший глаза лиловый туман. Ему показалось, что он видит медленно движущуюся конвейерную ленту, стоявших вдоль нее через равные интервалы людей. «Апостолы, — подумал он, — А типы, которые обрабатывают на конвейере, — неверующие или подобное отребье».

За ним с улыбкой наблюдал мужчина. «Апостол», — подумал Каллен и вполне естественно осенил себя знамением. Раньше он никогда этого не делал, но получилось весьма мастерски.