— Я на твоем месте спрятал бы это куда-нибудь подальше.

— Спрячу, — пообещала Ли.

Детектив Джон Мин сидел в своей каморке, когда туда вошел Фрай. Это произошло поздним вечером, на третий день после похорон Беннета и за неделю до назначенного срока возвращения американских пленных из Вьетнама. Мин разговаривал с кем-то по телефону. Голос его звучал подавленно.

— Три трупа, обнаруженных в Мохаве — это не местные жители. Я не могу это доказать, но знаю, что не местные.

Фрай ничего не сказал.

Мин поднялся из-за стола и налил две чашки кофе.

— Простите меня, Чак. Понимаю, что мои извинения запоздали. Я знал, что ваш брат ведет обширную деятельность, но до последнего дня не знал, насколько именно. Я заинтересовался всеми беженцами, которым он и Ли оказывали материальную поддержку в этой стране. Меня интересовало, куда они приезжают, кому платят за аренду, как живут. Я знал, что Беннет занимался недвижимостью. Пришлось побегать, проверить документы. Он владел тридцатью пятью домами в Маленьком Сайгоне. И лично платил за каждый. Он расселил здесь тридцать пять семей, которым это не стоило ни цента. Он оплачивал коммунальные услуги и страховку тоже, то есть все.

— Я этого не знал.

— Я думал, он занимается только переброской оружия и боеприпасов. Вчера я разговаривал с президентом Вьетнамского стипендиального фонда нашего округа. Беннет завещал им деньги. Один миллион долларов.

Мин посмотрел в маленькое окно. Фрай заметил грусть в глазах детектива.

— Когда ФБР начало давать мне указания, я думал, что должен как примерный полицейский слушаться приказа. Но потом, когда они начали давить на меня, чтобы я арестовал Во, когда предложили заняться операциями Беннета с оружием и не допускали возможности того, что за всем этим стоят люди полковника Тхака, у меня появились подозрения. Джон, сказали они, вы нам нужны, чтобы раскрыть, кто управляет этой операцией. Джон, сказали они, наше ведомство присматривается к вам на предмет будущей работы в ФБР. Как вы смотрите на возможность назначения сотрудником азиатской опергруппы? У меня было две верных наводки на людей Тхака! И некоторых других следовало проверить. Но фэбээровцы обложили меня со всех сторон, сами проводили допросы, и ничего не происходило. Я позволил им прижать меня к ногтю, Фрай, и это меня бесит. Впредь никому не позволю ездить на себе верхом. Никогда. — Мин закурил. — Мне хотелось, чтобы у немногочисленной колонии вьетнамских беженцев в Маленьком Сайгоне появился шанс врасти в здешнюю жизнь. Хотелось держать банды под контролем, чтобы людям свободно жилось и работалось. Хотелось, чтобы в департаменте разрешили брать на работу в полицию молодых вьетнамцев, которые помогали бы мне осуществить это.

Мин протянул Фраю три объявления о приеме на службу. Каждое описывало требования, предъявляемые департаментом к соискателям вакантных мест. Это должны быть мужчины или женщины вьетнамской национальности, хорошо владеющие английским, имеющие среднее образование и желание защищать закон.

— Мои поздравления.

Мин внимательно посмотрел на Фрая.

— Когда Беннет попал в западню в аэропорту, а ФБР ничего не предприняло, чтобы этому помешать, я решил, что они хотят что-то скрыть. Вам случайно не удалось узнать что?

— Нет.

— Вы его когда-нибудь видели?

— Кого?

— Тхака.

— Насколько я знаю, он под домашним арестом в Ханое.

Мин с сомнением посмотрел на Фрая, затем встал из-за стола.

— Благодарю вас.

Фрай пожал его руку и вышел.

Пресса широко освещала недельное пребывание Лючии Парсонс в Ханое. Переговоры едва не сорвались, затем возобновились, потом зашли в тупик, потом наладились.