Редьярд Киплинг. Маленький Тобра
Голова обвиняемого не достигала верха решетки вокруг скамьи подсудимых», – как пишут в английских газетах. Впрочем, об этом деле не сообщалось в прессе, потому что никого нисколько не интересовала судьба Маленького Тобры. Несколько долгих жарких послеполуденных часов судебные заседатели разбирали его дело, но, когда они обращались к нему с вопросом, он только низко кланялся и хныкал. Они признали улики против него недостаточными, и судья утвердил их решение. Правда, тело сестры Маленького Тобры было найдено на дне колодца и, кроме него, на полмили вокруг не было ни одного человека, но девочка могла свалиться туда и случайно. Поэтому Маленького Тобру оправдали и отпустили на все четыре стороны. Это было не столь милосердно, как может показаться, потому что ему некуда было идти, нечего есть и нечем прикрыть свое тело. Он вышел во двор перед красным судебным зданием и уселся на край колодца, раздумывая о том, удастся ли ему Завершить прыжок в эту черную воду преждевременным погружением в Черные Воды Забвения. На вымощенной кирпичом земле лежала оставленная конюхом пустая торба, и Маленький Тобра, очень голодный, принялся выискивать сырые зерна, которых не заметила лошадь. – А-а, вор! И его только что выпустила карающая десница закона! Пойдем-ка! – сказал конюх, и Маленького Тобру за ухо отвели к большому и толстому англичанину и поведали ему о краже. – Что?! – воскликнул англичанин три раза подряд (только употребил он более крепкое слово). – Посадить его в клетку и отвезти ко мне в дом. И вот Маленького Тобру, уверенного, что его заколют, как поросенка, посадили в решетчатый фургон и отвезли в дом к англичанину. – Что?! – снова сказал англичанин. – Сырое зерно, боже милостивый! Эй, кто-нибудь там, накормите мальчишку. Мы приставим его к лошадям. Слышите?… Сырое зерно, будь я проклят! – Расскажи нам теперь о себе, – сказал старший конюх Маленькому Тобре, когда все поели и слуги расположились отдохнуть за домом. – Ты не из касты конюхов, разве что тебя привел к нам желудок. Как ты попал под суд и за что? Отвечай, дьявольское отродье! – Мне нечего было есть, – спокойно сказал Маленький Тобра. – Здесь хорошее место. – Говори правду, – сказал старший конюх, – не то я заставлю тебя чистить стойло рыжего жеребца, того, что кусается, как верблюд. – Мы – тели, которые жмут масло, – сказал Маленький Тобра, зарываясь пальцами ног в пыль. – Мы все были тели – мой отец, моя мать, мой брат, старше меня на четыре года, я и моя сестра. – Та, которую нашли мертвой в колодце? – спросил кто-то, слышавший о суде. – Да, – серьезно подтвердил Маленький Тобра. – Та, которую нашли мертвой в колодце. Однажды в ту деревню, где был наш пресс для выжимания масла, пришла болезнь, – я уже и не помню, когда это было. Сперва болезнь поразила глаза сестры, и она ослепла. Это была мата – черная оспа. Потом отец и мать умерли от той же болезни, и мы остались жить одни – брат, которому было двенадцать лет, я – мне было восемь – и слепая сестра. Всё же у нас оставался вол и пресс, и мы старались жать масло, как прелое. Но Сарджан Дас, торговец зерном, обманывал нас при продаже, да и вол не хотел нас слушаться. Чтобы умилостивить богов, мы повесили на шею волу гирлянду и украсили цветами большой брус для размалывания зерен, который проходит сквозь крышу дома; но всё было напрасно, и Сарджан Дас был безжалостен к нам. – Бапри-бап, – бормотали жены конюхов, – обманывать ребенка! Но мы-то знаем, что за народ эти буньи, не так ли, сестры? – Пресс был старый, а нас с братом никто не мог назвать сильными мужчинами, и мы не могли как следует укрепить большой брус в гнезде… – Еще бы, – сказала пышно разодетая жена старшего конюха, присоединившаяся к ним. |
