Изменить размер шрифта - +
Одним словом, не ключик, а прямо угодник… Пробираясь к нему, Тарас Семеныч каждый раз крестился. Очень уж хорошо было место – лучше, кажется, не придумать.

Иногда Тарас Семеныч прикидывал в уме, сколько он добыл зверя, и только качал головой. Он проживал на своей сайме около двадцати лет, а каждый год худо-худо убивал штук двадцать диких коз, штук пять оленей и в счастливые года столько же сохатых. Эту дорогую добычу он домой выносил частями, а пока прятал в лесу, где у него сделаны нарочно для этого глубокие ямы в земле. Весной он набивал их льдом, как погреба. Лучшее время для охоты совпадало с самым большим летним жаром около петровок, когда всякого зверя одолевал овод и загонял на целые дни в воду. Днем олени и козы редко выходили на солонец, а только по ночам. Тарас Семеныч забирался с ружьем на закате солнца и залегал по-волчьи где-нибудь в кустах, чтобы чуткий зверь не услышал его присутствия. Хороши такие ночи в горах… Тихо-тихо кругом, как в пустой церкви. Каждый шорох слышно, слышно, как бьется собственное сердце. Но эта тишина только казалась тишиной, а в сущности с недалекого озера все-таки тянуло теплым воздухом, и Тарас Семеныч ложился на подветренную сторону, чтобы зверь не учуял присутствия своего злейшего врага – человека. Как-то так он лежал всю ночь и под утро заснул. Но его разбудило осторожное фырканье. Когда Тарас Семеныч открыл глаза, ему показалось, что по озерку плавает какой-то куст. Это была громадная голова сохатого с его громадными рогами. Даже было жаль стрелять такого красавца. А потом Тарас Семеныч едва вытащил из воды громадную тушу. Сохатый весил пудов тридцать. Да, бывали счастливые дни, о которых старый охотник вспоминал потом с каким-то благоговением. Это чувство поймут только завзятые охотники, каких в сущности очень немного.

Мясо, добытое на солонце, Тарас Семеныч частью сбывал охотникам, а остатки солил или вялил на солнце. Оленьи и козьи шкуры он тоже продавал – это был ходкий товар. Таким образом, солонец в год давал ему, на худой конец, рублей пятьдесят, а то и больше.

По зимам Тарас Семеныч добывал разными способами волков. Ловил их в капканы, стрелял и просто травил каким-то составом. Но волк – хитрый зверь, и этот промысел давал мало дохода.

– Он похитрее другого человека, волк-то, – объяснял Тарас Семеныч в свое оправдание. – Ты еще не подумал, а он уже сделал. Сколько они у меня одних собак передавили…

Волки действительно сильно одолевали сайму Тараса Семеныча и по зимам держали ее в осадном положении. Сколько он ни заводил собак – всех их, в конце концов, рвали волки.

– Ну какой ты после этого охотник, коли собаки уберечь не можешь? – смеялся над ним Сохач в веселую минуту. – Вон у меня Чуйка одиннадцатую зиму живет… А раньше Лыско четырнадцать годов жил.

– А ежели ты колдун – вот волки и не берут твоих собак. Значит, слово такое знаешь…

– Слова-то для всех одинаковые, а только Чуйка сама бережет себя. Глупый пес, а тут не обманешь…

 

IV

 

Малиновые горы – один из лучших уголков среднего Урала. Особенной высотой они не отличались, но это не мешало им составлять центр громадного горного узла. Старинное башкирское название этих гор как-то потерялось, а нынешнее они получили благодаря тому, что по увалам и россыпям росла в особенном изобилии малина. И какая малина – сравнить нельзя с лесной. Правда, что она была мельче лесной, но, вызревая на солнце, эта горная малина приобретала особенный вкус. Рассказывают, что в большом количестве она может даже опьянить.

С шихана главной Малиновой горы открывался единственный в своем роде вид. Одних горных озер можно было насчитать до сотни, что придавало картине совершенно особенный характер, точно горами было прикрыто какое-то подземное море.

Быстрый переход