Единственное, что она уяснила на фоне мысленного и душевного сумбура: участников программы собирают на трёхдневный семинар-тренинг с оплаченным проживанием и питанием в не самой плохой гостинице города, где инструкторы и тренеры («О Господи! Спортивные сборы какие-то!») будут рассказывать, как переходить улицу в Соединённых Штатах Америки, как пользоваться ножом и вилкой в Соединённых Штатах Америки, как пережить культурный шок от Соединённых Штатов Америки и как правильно называть сильно смуглых людей, очень толстых тёток, дядек и моральных уродов в стране «больших возможностей». И первые сборы – уже завтра. То есть именно тогда, когда Сонино присутствие столь необходимо на кафедре, в клинике и профессорше лично. К слову, она после совместного alcohol-party стала ядовитее обычного. Впрочем…

«Мелочь, но приятно!» – хихикнула про себя Сонечка и набрала кафедральный телефон.

Трубку, как всегда, взяла лаборантка. Соня сообщила, что на кафедру сегодня уже не вернётся – потому как возникли непредвиденные обстоятельства, попросила сообщить Наталье Борисовне, что её, Сони, не будет ближайшие три дня. Ибо она, Соня, отбывает на программу подготовки к космическому полёту в Соединённые Штаты Америки. Со сдержанным благородством ответила лаборантке «спасибо» на полуофициальные возгласы радости-зависти, нажала отбой и… отключила телефон.

Следующими по плану значились спасительные: бутылка водки и электронная почта. Потому что если разговаривать с мужем по телефону столько, сколько хочется, – жить будет не на что. И негде.

Бог иногда любит пошутить. Сообщи родители вовремя о письме, Соня, скорее всего, отказалась бы. А так – времени «на подумать» не нашлось. А верные решения эта девушка принимала лишь при условии выключенной ментальной функции. Хотя сама Соня так не думала. Так думал тот – Самый Замечательный Парень, – переписка с которым не раз спасительно срабатывала получше всяких успокоительных вкупе со снотворным. Так что…

Они пили водку в on-line режиме, болтали и… И не скажу вам, чем ещё занимались.

Конечно, хорошее дело «паучьей сетью» не назовут. Так ведь и люди – не мухи! К тому же, не будь Интернета, благословил бы Соню её единственный на заокеанскую авантюру? Кто знает. На риторические вопросы ответы не требуются. Для тех, кто понимает, естественно.

Всё утро «десятка» с той стороны баррикад несла тексты на манер:

Соне очень хотелось поднять руку и спросить, что же на самом деле делает та самая Кэт или тот самый Джон. Ну, там, клизмы ставит в хосписе или раздаёт бесплатные шприцы наркоманам? Или же сидит в офисе и занимается составлением отчётов о том, как всё распрекрасно в субсахариальной Африке? Потому что если бы все деньги, потраченные за годы существования ООН на благоустройство субсахариальной Африки, были бы потрачены именно на это самое благоустройство, то у каждого тамошнего субсахариального жителя должен уже быть не вспухший от голода живот, туберкулёз и прочая нищета и оппортунистические инфекции, а личный особняк со штатом прислуги. Но Соня ничего такого не спрашивала. Во-первых, из приличия. Во-вторых, потому что боролась со сном. Это очень сложно – не уснуть под речи о международной обстановке и роли Кэт (или Джона) в оной.

Сонины коллеги тщательно записывали всё в заранее выданные блокнотики, не забыв нацепить на себя розданные при регистрации бейджики с именами. У Сонечки тоже был опознавательный номер. Но чёрт возьми! Она была в водолазке. «Василии» и «Елены», как приличные, закусили «крокодильчики» на лацканах пиджаков и отворотах блузок. Соня же, как собака в дог-отеле, сидела со своим именем на шее. Причём и тут её прописали не как всех приличных людей.