Потом самый чуткий из упырей сигналом призвал остальных уходить, и Картер последовал за ковыляющей троицей, так что вскоре они вышли из леса монолитов и очутились на зловещей улице жуткого города, чьи циклопические каменные башни устремлялись вверх и терялись из виду. Они бесшумно прошли по мостовой, с омерзением вслушиваясь в приглушенный храп из темных дверных проемов — гуги спали. Понимая, что час отдыха близится к концу, упыри перешли на рысцу, но тем не менее путь им предстоял неблизкий, ибо расстояния в городе гигантов весьма и весьма приличные. Наконец они вышли на открытую площадь перед башней, что была куда больше прочих, и над ее колоссальным входом был укреплен чудовищный символ‑барельеф, и от одного только взгляда на него невольная дрожь пробирала тело. Эта была центральная башня со знаком Кота, и огромными каменными ступенями, едва заметными в мрачном чреве башни, начиналась длинная лестница к верхнему уровню мира сновидений и к зачарованному лесу.

В кромешной тьме они двинулись вверх по лестнице, и из‑за исполинского размера ступеней, выложенных для гигантов гугов, по ним было очень трудно подниматься, ведь каждая была в ярд высотой. Картер скоро потерял им счет, ибо очень быстро выбился из сил, и не знавшие усталости проворные упыри были вынуждены прийти к нему на подмогу. В продолжение всего бесконечного подъема их неотступно преследовал страх, как бы их не обнаружили и не пустились за ними в погоню, ибо хотя гуги и не рискуют поднимать каменную дверь в лесу из‑за ниспосланного проклятия Великих, ни в башне, ни на лестнице им эта преграда не страшна, и беглых гастов очень часто настигали на этой лестнице — даже на самых верхних ступенях. Ибо у гугов настолько острый слух, что они могли услышать даже легкий шорох рук и ступней беглецов, и быстроногим гигантам, за время долгой охоты на гастов в подземных склепах Зина научившимся ориентироваться во мраке, не составляло труда схватить столь ничтожную и тихоходную жертву на этой циклопической лестнице. Картер с горечью размышлял о том, что безмолвные преследователи гуги могут подкрасться неслышно и внезапно, как вихрь, напасть во тьме на беглецов. И в этом угрюмой ловушке, где гуги имели несомненное преимущество, уповать на их привычный страх перед упырями было бессмысленно. Опасаться следовало и коварных и сторожких гастов, которые частенько проникали в башню во время отдыха гугов. Если гуги проспят долго, а гасты быстро вернутся из своей ужасной экспедиции в пещеру, то эти мерзкие и зловредные твари тотчас учуют запах беглецов, а в этом случае уж лучше быть сожранным гугами.

И потом после бесконечного восхождения по лестнице из тьмы наверху неожиданно раздался кашель, и дело приняло тревожный оборот. Было очевидно, что гаст, а может быть и несколько гастов, попали в эту башню задолго до Картера и его провожатых, и еще было очевидно, что опасность подстерегает их совсем близко. Через секунду бегущий впереди упырь оттеснил Картера к стене и выстроил своих соплеменников боевым порядком, причем они подняли старинное аспидное надгробие наподобие тарана, чтобы нанести им сокрушающий удар по врагу, буде он появится в поле зрения. Упыри способны видеть в темноте, так что под их защитой Картер был в большей безопасности, чем если бы он оказался тут один.